– Нет, – резюмировал Рогге на следующее утро. – Теннисистка, конечно, неплохая, но не более чем. У неё хорошо поставлена защита, а вот с атакой проблемы. Классные подрезки, этого не отнять, но топсы слабоваты, да и вообще удары слева неуверенные. Подача вялая, ко всему. Координация и мобильность в норме, но не выдающиеся. Так или иначе – против Эльзы у Никифоровой шансов нет. Собственно, седьмая ракетка мира против сто семьдесят седьмой – комментарии излишни. Что у тебя?
– Ничего, – Сэм Бартон развёл руками. – Ставки сделаны командой российских каперов, это единственное, что удалось установить наверняка. Сегодня я посажу на это дело десяток детективов, к вечеру буду знать больше.
– К вечеру всё уже закончится, – усмехнулся Рогге. – Эльза в прекрасной форме, проиграть она может разве что чудом. Только я не верю в чудеса.
* * *
В третьей партии при счёте 10:8 Маша дважды ошиблась на приёме. Смахнула со лба непокорную русую прядь, стерев заодно липкие капельки пота. Предыдущие две партии она проиграла, в третьей вела с разрывом в два очка, и вот теперь счёт сравнялся. Маша бросила быстрый взгляд на трибуну. Вадим, сосредоточенный, насупленный, ожёг её взглядом со своего места в первом ряду. Маша привычно омылась в исходящей от Вадима уверенности. «Ты сделаешь немку, вот увидишь, – вспомнила она. – Порвёшь её на куски».
Надо собраться. Вадим верит в неё, а значит… Рассудок упорно твердил, что ничего это не значит, немка быстрее, сильнее, и намного… Нечто иное, безрассудное, горячее яростно сопротивлялось. Вадим, поняла Маша. Это Вадим сопротивляется. Это он не даёт сдаться, это он держит, подбадривает, подстёгивает её.
С Вадимом она познакомилась на областных соревнованиях в Новосибирске, с тех пор он не пропустил ни одной официальной встречи с её участием. Властный, сильный, энергичный и щедрый. Влюблённый в неё, серую мышку, никакую и невезучую. Поначалу Маше было трудно поверить даже в то, что такой человек обратил на неё внимание.
– Зачем я тебе? – спросила она однажды.
Вадим усмехнулся.
– Зачем-зачем. Мне от тебя ни хрена не нужно, – буркнул он в своей обычной грубоватой манере, – только ты сама в койке и место на трибуне в первом ряду.
Это место, одно из тех, что были зарезервированы для родных и близких спортсменов, он с тех пор и занимал. «Жених, – объяснила Маша товаркам по сборной. И добавила с нескрываемой гордостью: – Без пяти минут муж. Если что, отбить не получится»…
