В ресторане имелся и воплощавший Лаурино представление о роскоши альковный столик для поздних завтраков с друзьями, за которым все восседали на павлиньих тронах, укрытые от остального мира роскошными каскадами шведского плюща.
Здесь они встречались по вторникам. Это было еще в то время, когда ресторан не был открыт для широкой публики, и Лаура обсуждала деловые вопросы с Дафной, Элизой и Ди Энн. По крайней мере, так считалось, хотя обычно их разговор перескакивал с французского маникюра Ди Энн на день рождения дочери Элизы или дело Дафны о нападении с целью убийства. Иона специально приходил пораньше, чтобы приготовить им завтрак, иногда проверяя на них новый рецепт, а иногда предлагая старые проверенные блюда — печеные яйца бри, оладьи из отрубей с ветчиной и тому подобное. Потом разговор заходил о новых льняных ковриках, которые собиралась заказать Лаура, или о праздничном анонсе, посланном Элизой в газеты, или о разрешении на стоянку, которого пыталась добиться от города Дафна, или о том, как поступать Ди Энн с пьяными посетителями; и когда они расставались, у Лауры всегда оставалось в душе теплое чувство защищенности.
Она многое бы отдала, чтобы испытать хотя бы крупицу этого чувства, когда приехала в «Вишни» утром в четверг. Она дрожала и чувствовала себя промерзшей до костей. О Джеффе так и не было никаких новостей.
Вернувшись от Лидии, она два часа беседовала по телефону — сначала с полицией, потом с Дафной, потом с Дэвидом, потом с оператором местного телеграфа, потом с друзьями, звонившими сообщить, что они видели статью в печати и готовы оказать любую помощь. Но никто из них не видел и ничего не слышал о Джеффе.
К половине одиннадцатого она закончила со звонками, ощущая полную беспомощность, надела зеленый свитер и легинсы, подрумянила бледные щеки, энергично расчесала волосы и отправилась в «Вишни». Она сомневалась в том, что сможет быть полезной, но по меньшей мере своим появлением она должна была оказать моральную поддержку персоналу, который недоумевал, как повлияет исчезновение Джеффа на дела и саму Лауру.
Она вошла через заднюю дверь прямо на сияющую чистотой и благоухающую свежеиспеченным хлебом кухню, где работало четверо человек под руководством ее шеф-повара Ионы.
— Привет, ребята, — бодро промолвила Лаура, но выражение ее лица — полуулыбка, полугримаса — безошибочно говорило, что обычная работа не будет такой уж простой.
Ее мгновенно окружили встревоженные сотрудники.
