Как ни трудно было в это поверить, но впервые в жизни он мог делать то, что хотел. Он был свободен, абсолютно свободен. Без имени. Без прошлого. Без ответственности, привязывающей человека к рабочему столу по восемь часов в день, по пять дней в неделю, по пятьдесят недель в год. Он был свободен.
Но чувствовал он себя как последнее дерьмо.
«Может, это из-за холода», — подумал он. Плита работала замечательно, но весь дом пронизывали сквозняки — то, чего он не заметил летом, так как было тепло. Сырость пробирала его до костей, заставляя дрожать мелкой дрожью.
Да нет, все дело в похмелье. Усилием воли он заставил себя встать и подошел к поцарапанному столу, на котором лежал гладкий кожаный портфель, никак не вписывавшийся в эту обстановку. Он вынул из бутылочки две таблетки аспирина и, закинув голову, проглотил их не запивая — со всей непринужденностью «свободного как птица» человека, разящего перегаром.
Однако резкость этого движения вызвала печальные последствия: голова его чугь не разорвалась от боли, и воспаленный желудок отреагировал немедленно. Невзвидев света и забыв о холоде, свободе и о том, что он настоящий мужчина, Джефф, спотыкаясь, добрел до ванной, где его вывернуло наизнанку.
На другом конце земли Кристиан Фрай проснулся с первыми лучами солнца и, ощутив жару, даже находясь еще в полубессознательном сонном состоянии, тут же понял, где он. Он уже бывал в Австралии раньше. Не то чтобы это было его излюбленным местом, но к нему обратились с деловым предложением, которое ему понравилось, время у него было, и при определенной свободе воображения Австралия находилась не так уж далеко от Таити, куда он должен был отправиться вечером того же дня. Приезда на Таити он действительно ждал с нетерпением. Там он тоже уже бывал и мечтал о встрече со старыми друзьями. К тому же он хотел пожить некоторое время в роскоши, которой его не слишком баловали здесь. Его бунгало лишь немногим больше обычного тропического навеса — дощатый пол слегка приподнят над землей, а подпорками для тростниковой крыши служат центральный шест и единственная стена со стороны леса. Половина, обращенная к океану, была открыта, чтобы пропускать морской бриз, если бы ему удалось пробиться сквозь деревья, хотя в данный момент Кристиан не ощущал ни малейшего дуновения. Воздух был теплым, влажным и неподвижным, он высасывал все силы, прежде чем человек успевал продвинуться хотя бы на дюйм. Сейчас Кристиан, не задумываясь, обменял бы свой «Никон» на вентилятор.
