Он помолчал, и не поворачиваясь ко мне лицом, продолжил.
– Но до появления на горизонте Артемьева, мне было достаточно твоего присутствия за стеной…
Он снова замолчал. Это было признание! Боже мой, я же мечтала о нем целых три месяца! Почему же сейчас мне совсем не радостно? Пожалуй, меня эта ситуация даже немного пугает.
Не дождавшись от меня никаких звуков, Данил Антонович повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза.
– Стыдно признаться, я вчера следил за вами в ресторане. Заглядывал вечером к тебе в окно. Чтобы убедиться, что ты одна. В общем, глупее уже некуда.
Несмотря на мое потрясение неожиданным признанием, я почувствовала облегчение. Значит, он мне вчера не показался. А вчерашнее потустороннее выражение его лица в этот момент в точности повторялось сейчас. Значит, шизофрении у меня нет. А труп в подвале почему снова появился?
Мой шеф сел на стул и потер виски.
– Ну, что же нам делать? – он обнял меня за талию, потянул к себе, зарылся лицом в мою блузку и глубоко вздохнул. – Милая моя…
Он поднял голову и снова заглянул мне в лицо. В глазах его был вопрос.
Меня всегда удивляла чисто мужская привычка перекладывать неудобные решения на женские плечи. Потом можно будет сказать: «ты же сама так хотела». Но я не собиралась ему помогать. Вместо этого перед моими глазами пробегали кадры из многочисленных фильмов, где любовницы проводили в одиночестве праздничные дни и выходные, украдкой предавались любви в кабинетах или в номерах гостиниц и постоянно страдали от угрызений совести, случайно встречаясь с женами и детьми своих возлюбленных. Я почему-то не представляла себя в роли рабы любви. Оставалось только смотреть на предмет моих мечтаний и молчать. Он не дождался от меня ответа, вздохнул и встал.
– Ты права. Забудь, – Данил Антонович встал. – Мне пора идти. Спасибо за кофе.
Как-то некрасиво, ссутулившись, он двинулся к выходу. Перед тем, как открыть входную дверь, мой шеф повернулся ко мне.
– Только очень прошу, не верь Артемьеву. Он может тебя обидеть.
– А Вы?
Он тяжело кивнул головой.
– И я.
Потом резко рванул на себя дверь и выскочил прочь, зажав под мышкой так и не обсужденный проект. Я шлепнулась на шаткую кухонную табуретку и постаралась прийти в себя. Что это было? И что со мной? Человек, в которого я влюблена уже три месяца, признался мне в любви. Вместо того, чтобы умереть от счастья, я чувствую себя несчастной и униженной. Может, Артемьев был прав? Мой шеф мог быть предметом обожания, только оставаясь недостижимым идеалом? Я хмыкнула. Тоже мне, психолог. А, может, мне подсознательно хотелось забыть таким способом Максима? Нет-нет. Максим – это мое прошлое. Что же тогда? Скорее всего, мне не хватает жертвенности для роли тайной любовницы, а большего мой шеф мне предложить не может. В любом случае, думать об этом не хотелось, и я постаралась переключиться на более животрепещущую проблему. Нужно было срочно заглянуть в подвал. Я не была уверена, что бы предпочла там увидеть. Если там ничего не нет, то с моей психикой далеко не все в порядке. Если же ОНО там, то это будет означать, что я ночевала под одной крышей с трупом! И тогда с моей психикой обязательно будет что-нибудь не в порядке. Правда, можно было бы и не заглядывать в подвал. Но тогда я точно сойду с ума от неудовлетворенного любопытства. Так что, альтернативы не было. Твердым шагом я направилась в коридор, резко рванула крышку люка и с остановившимся сердцем заглянула вниз.
