– Может, он что-то там временно оставил? Что-то дорогое для себя?
– А что мешало ему забрать это что-то с собой? Зачем было возвращаться в этот город, который в то время был величиной в полторы улицы? Да и добраться из Петербурга сюда было очень нелегко.
– Вот именно. Может, то, что он оставлял, было в то время недоступно для вывоза?
– Наркотики, оружие, алкоголь, сигареты? – засмеялась я – Вы имеете в виду контрабанду? Контр-адмирал и такие мелочи?
Артемьев поморщился моей несообразительности.
– А может, этого еще не было, но должно было появиться?
– Вы точно знаете, что это было, правда? – вдруг осенило меня.
– Догадываюсь с достаточно высокой долей вероятности. Сама не догадываешься?
Я не догадывалась.
– Помнишь, Клеопатра Ильинична интересовалась в своих запросах, был ли женат Пол Джонс, или в русском варианте произношения Павел Жонес, или Пауль Йоханес. И повсюду получала отрицательный ответ.
– Думаете, он был влюблен в замужнюю женщину? И хранил ей верность всю жизнь? Бросил пиратство и войны и ушел в монастырь? Только каким образом это связано с домом?
– А может, эта женщина ждала его ребенка? – нетерпеливо подсказал мне мой собеседник.
– Вы, действительно верите в то, что говорите, или просто шутите? Если эта женщина была замужем, у нее, наверняка было свое жилище. В конце концов, он мог подарить дом ей.
– Может, он ей этот дом и подарил. Денщик мог быть просто подставным лицом, иначе могли возникнуть разговоры.
– И кто же эта загадочная женщина?
– Не знаю. Но очень хотел бы узнать.
– Почему?
– Я просто очень любопытный человек.
Я посмотрела на него, пытаясь угадать, что кроется за этими невинными словами. Мне не удавалось отыскать логическую связь между любовью к замужней женщине, незаконнорожденным ребенком адмирала и…домом, подаренным денщику. Если Джонс готовил дом для своего ребенка, то что означали его условия? Почему его денщик должен был оставить адмирала одного в доме после возвращения? Может, для того, чтобы Джонс мог что-то из этого дома забрать? А что? Что он здесь прятал? Только не ребенка! Наверняка, Артемьев это знал. Или догадывался. Что-то, ради чего мой рьяный поклонник искал этот дом, ради чего старался в этот дом попасть, и ради чего излагал мне сейчас романтическую сказку о вечной любви. Ну, сказочник, сейчас ты мне все расскажешь! Артемьев поймал мой вспыхнувший взгляд, улыбнулся мне в ответ.
– Ты прелесть. Обожаю, когда ты так на меня смотришь. В твоих глазах появляется тень интереса ко мне, – он вдруг быстро обнял меня за плечи и крепко поцеловал в губы.
