Юноша взглянул на своего учителя. Он испытывал отвращение к самому себе. Он же видел, как Адам Кельно нежно успокаивал перепуганного ребенка из племени улу и утешал его мать. Боже, да разве мог доктор Кельно употребить медицину во зло?
«Холокост» лежал на столе — толстый том в сером переплете, на котором название и имя автора были напечатаны красными буквами в виде языков пламени.
— Автор, конечно, еврей? — спросил Адам.
— Да.
— Впрочем, это не важно. Про меня говорилось и в других книгах, которые они писали.
— Но эта — совсем другое дело. Она только что вышла; а меня уже спрашивали про нее с полдюжины знакомых. Рано или поздно какой-нибудь журналист обязательно до нее доберется. А теперь, когда вы возведены в рыцари, это будет сенсация.
Вошла Анджела. На ней был халат в каких-то несуразных цветочках.
— Что мне теперь делать? Снова бежать, чтобы спрятаться в каких-нибудь джунглях?
— Нет. Сражаться. Потребовать изъятия книги из продажи и доказать всему миру, что ее автор — лжец.
— Ты просто невинный младенец, Терри.
— Кроме отца и вас, у меня никого нет, доктор Кельно. Неужели вы прожили пятнадцать лет в Сараваке только ради того, чтобы в конце концов лечь в могилу с этим позорным пятном?
— Но ты представляешь себе, с чем это будет связано?
— Я должен спросить вас, доктор, есть ли во всем этом хоть капля правды.
— Да как ты смеешь? — вскричала Анджела. — Как ты смеешь это говорить?
— Я тоже не верю. Смогу ли я помочь вам в этой борьбе?
— А ты готов оказаться в центре скандала? — спросила Анджела. — Готов попасть под огонь профессиональных лжецов, которых они приведут в суд? Тебе не кажется, что есть более почетный выход — ответить молчанием, сохраняя достоинство?
Терренс отрицательно покачал головой и поспешно вышел из комнаты, боясь, что не сможет сдержать слез.
Немало пива и джина выпили Терри и его друзья, немало озорных песен спели и множество животрепещущих мировых проблем обсудили со всей горячностью молодости.
Терри получил в свое распоряжение ключ от поликлиники доктора Кельно, находившейся в нескольких кварталах от дома, и по вечерам, когда она пустела, его приятели забывали о своих заботах, развлекаясь с многочисленными юными дамами на перевязочных столах и раскладушках, благоухающих дезинфекцией. Они не считали это таким уж большим неудобством.
Потом пришло Рождество, было съедено несколько индеек и гусей, и каждый гость получил по скромному, но тщательно выбранному и смешному подарку. А на долю доктора Кельно досталось множество никчемных безделушек, от всей души преподнесенных его пациентами.
