— Теперь поговорим о вас, — обратился он к Войту. Что он говорил, я уже не слышала. Дверь в палату тяжело захлопнулась, отрезав меня от моих товарищей по несчастью. Уже вползая в свою палату, я видела, как, одержав полную победу над своими пациентами, доктор побежал курить на улицу, чтобы привести в порядок нервы. Ему тоже было нелегко.
— Мне бы его проблемы… — горько улыбнулась я разбитым лицом и легла в свою постель с таким чувством, с каким клали голову на плаху приговоренные к смерти.
* * *
— Лина! Лина! Сколько можно спать! — Ленино восклицание было совершенно справедливым. Уже три дня я пребывала в полусонном состоянии. Владимир Александрович свою угрозу вызвать психиатра не выполнил, но какое-то снотворно-успокаивающее снадобье прописал. Теоретически мне это не нравилось, но практически очень неплохо виляло на мою нервную систему. Во всяком случае, все окружающее я воспринимала совершенно равнобедренно.
— Я не сплю. — Я попыталась расклеить слипшиеся веки, и это у меня почти получилось. В вечернем теплом полумраке на меня лихорадочно блеснули Ленины глаза.
— Слушай! Я влюбилась! — время и место для своих излияний Лена выбрала как всегда самые удачные.
— Поздравляю, — вяло отозвалась я. — Можешь сообщить радостное событие твоему доктору. Он будет счастлив.
— А почему я должна это сообщать ему?
— Ну, ты же в него влюбилась, надеюсь? — Ленка засмеялась.
— Какая же ты глупая! Между нами ничего нет.
— С твоей стороны, может, и нет.
— С его тоже. Он просто мне очень сочувствует, а я ему благодарна за Аллочку.
— Ладно. Боюсь только, что он сочувствует тебе очень горячо. А кто же настоящий объект светлой страсти?
— Ты его не знаешь. Он сегодня приходил к твоей соседке. Если бы ты его только видела! — далее следовало подробное описание Димы. Ну, конечно, у моей подруги был просто талант влюбляться в мужчин, совершенно ей не подходивших.
— Я его видела. Типичный альфонс. Очень дорогой. Он тебе не по карману.
— Зачем ты оскорбляешь человека, которого не знаешь! Я с ним говорила. Он умный и добрый.
— Ага, облако в штанах.
— Когда он узнал об Аллочке, очень беспокоился о ее здоровье. Спрашивал, все ли функции мозга у нее восстановились.
— Еще бы. Для него это важно. Кстати, о ее здоровье он, как раз, позаботился уже давно: стукнул ее по затылку кочергой.
— Слушай, когда Айболит (так Лена называла Владимира Александровича, за то, что он согласился лечить Унтера) говорил, что ты немного не в себе, я не верила. И напрасно. Тебе лечиться и лечиться.
