По странам Востока
(Заметки, репортажи, откровения)
— Почему долго жила я? Так почему. Понятно. Выгонишь в стаю овец — они все улю-лю, выдут пахари и не пропустят меня, выдут пекари, токари — и всем есть дело до меня. Ты не гляди, что я такая. Бывает хуже. Лучше не бывает. В селе нашем много жарких кустов, а главное, никогда не задумываюсь я, что мне скажет муж. У колодца встречусь с трактористом, а домой несу воду на коромысле, а солнце светит мне в морщину, и капает вода.
Дж. Нагоева, 123 года, с. Бахталы
Передовица
— Я никому не могу отказать, — признается она. Всегда — на одном дыхании. Веселая, в пестрой косыночке, бегает по цеху, дает норму. — Трудно, конечно, было, — признается она. — Но мне интересен человек. — Извини, — завиток торчит из-под простого платья, — иногда так закружишься, что забываешь надеть трусы. Но это окупится сторицей…
Я смотрю на Патимат… Сколько мужества в лучистых морщинах этой двадцатидвухлетней работницы!.. Пока она удалялась — ладная, профессиональная, я увидела, что на ней почти ничего не надето.
Я предложила ей туфли.
— Зачем, — смеется Патимат, — это закаляет и облегчает процесс обслуживания.
Я смотрю на удаляющуюся фигурку.
— Как хорошо, что есть Патимат, — сказал ее муж Фархад, работник цеха. — Сначала трудно было, потом привык.
Браво, Патимат Васхутдиновна Корыева!
Патимат. Чего?
Жури. Я говорю: «Браво, Патимат Васхутдиновна Корыева!»
Патимат. А. Ну-ну. Давай, давай, пиздуй отсюда. Дело надо ладить, а не яйца гладить.
Жури. Я см…
*
Из интервью с долгожителем:
— Так вы пили?
— Пил! Канечна пил! Но как!
— И как же?
— А вот как. Румка выпил — баращка съел. Еще румка — еще баращка.
*
Высокогорное село Бахталы стоит высоко в горах. Два тамдыра, три аила, акведук, арык.
Акын Залихватов сидит передо мною в ватном халате, в бешмете, поет «Мадригал Чимкенту»:
— Ва-а-ай-ай-я-яй — аххххх-мах-вирадук-бык-тыр-фирхун-Саветска Власт-пахлава-пшилава-фрукт-муктунннннннн!
Акыну Залихватову — сто тридцать пять лет, дочери Мирно — сто десять. Тугие косы свои она оборачивает вокруг глаз — стесняется незнакомых джигитов.
— Зачэм стесняешься, Мирно-джан! Некарашо! Луд приехал поглядеть на нас — а ты как дыкый кОзачка! Ахуемыр совсем? Да?
— Самбахванмудыкпрызырватыв! — отвечает, заалевшись, Мирно.
— Смушшается, — поясняет нам Акын-ака. — Кроткий она у мене, робкий, как баран.
