Времени на раздумья совсем не оставалось, и Вера приняла решение. Она быстро взлетела на второй этаж в ванную, где помимо всего прочего вчера в отделении для сушки обнаружила внушительных размеров швабру, схватила ее наперевес, подобно кавалерийскому копью, и кинулась в ответную атаку.
Первым делом она ткнула копьем в морду пуделя, который от такого неуважительного к себе отношения моментально взвыл, как смертельно раненый, и уделал рукав хозяйки мерзкой вонючей субстанцией, положительно похожей на собачьи испражнения. Брюнетка взвизгнула еще сильнее – если это вообще было возможно – и с непередаваемым отвращением уставилась на свой рукав, давая Вере отличный шанс перегруппироваться и перенести атаку теперь уже на саму брюнетку.
Вера замахнулась на нее шваброй, но к своему сожалению зацепила потолочный светильник – который в ответ с громким хлопком осыпал и ее, и соперницу градом мелких осколков, после чего уже сам грохнулся на пол. А Вера с перекошенным от бешенства и азарта лицом снова взмахнула шваброй, и во всем ее облике чувствовалась такая решимость поразить брюнетку прямо в голову, что та, не выдержав накала происходящего, дала задний ход и истошно вопя, как тысяча чертей на балу у сатаны, выскочила за дверь и понеслась по направлению к выходу.
Вера проводила ее победным возгласом и только сейчас заметила стоящего на противоположной стороне лестничной площадки какого-то молодого парня с видеокамерой, снимающего (с ехидным выражением на лице) все происходящее вокруг. И вновь Вера, как и две минуты назад, слегка опешила (первая реакция часто такая), смутилась и, показав ему напоследок язык, хлопнула дверью, выпустила швабру из рук и уселась на пол. А еще через несколько секунд из нее вырвался истерический смех, который, наверняка, был слышен и с противоположной стороны двери.
Однако – как бы то ни было – это была победа, и от ее ощущения Веру просто распирало.
– Как она кавалерийским наскоком одолела соперницу! То-то же – знай наших! А еще говорят, что брюнетки круче! Да еще и с пуделем-волкодавом – а волкодав считается еще за одного! А, значит, их уже было двое! А теперь – враг бежит, повержен, раздавлен, зарылся в прахе и воет о пощаде! – Вера заходилась в приступах смеха, глядя на черное, дурно пахнущее пятно на полу и представляя, каково сейчас обгаженной собственной собакой брюнетке.
– А не будет отбивать чужих женихов, скоттттттттина! – Вера усилием воли заставила себя подняться на ослабевшие от перенесенного экстремального драйва ноги и, напевая про себя: «Тореадор, смелее в бой!», занялась разбитым светильником, – ну, и пятном, само собой!
