— Можете вы это сделать как личное одолжение? — взмолился Кармоди.
— Я не запрограммирован на одолжения, — возразил Компьютер. — Я не умею делать одолжения и заниматься поиском вашей планеты, как не могу выпотрошить сверхновую звезду или зажарить яичницу.
— Но кто-нибудь может мне помочь?
— Не отчаивайтесь, — ободрил его Клерк. — Есть «Служба Помощи Путникам», она все организует в единый миг. Я сам доставлю вас туда. Давайте координаты вашего дома.
— Но я их не знаю.
Некоторое время все молчали. Наконец Посланец заговорил.
— Кто же может знать ваш адрес, если вы сами его не знаете? Хотя Галактика, может, и не бесконечна, но все-таки она достаточно велика, чтобы считаться практически бесконечной. Существо, не знающее своего Местожительства, не имеет права покидать свой дом.
— Но я понятия не имею о местожительствах.
— Вы могли бы спросить.
— Мне в голову не приходило… Слушайте, вы должны помочь мне. Неужели так сложно выяснить, куда переместилась моя планета?
— Это невероятно трудно, — сказал Клерк. — «Куда» — только одна из трех координат. Нам нужны еще две: «Когда» и «Которая». Мы называем их «Три К» планеты.
— Да хоть Зеленым Сыром назовите, мое какое дело?! — внезапно взорвался Кармоди. — Как другие находят дорогу домой?
— Они полагаются на свой наследственный инстинкт гнезда, — ответил Посланец. — Кстати, разве у вас он отсутствует?
— Откуда у него инстинкт гнезда? — негодующе вставил Приз. — Парень никогда не покидал родной планеты. У него такого инстинкта и развиться-то не могло.
— Справедливо. — Клерк устало вытер лицо. — Вот что получается, когда имеешь дело с низшими формами жизни. Будь проклята эта машина с ее благочестивыми ошибками.
— Только одна на пять биллионов, — сказал Компьютер. — Честное слово, я не требую слишком многого.
— Никто вас не осуждает, — смягчился Клерк. — Никто никого не винит. Но мы должны решить, что с ним делать.
— Нелегкое это дело, — вздохнул Посланец.
— Конечно, нелегкое, — вздохнул Клерк. — А может, мы все-таки казним его? — предложил он, оживившись. — Прикончим, и дело с концом.
— Но-но! — подал голос Кармоди.
— О'кэй. Согласен, — сказал Посланец.
— Что вам о'кэй, то и мне о'кэй, — присоединился Компьютер.
— Я не в счет, — сказал Приз. — В данном случае я не могу вмешиваться, но в самой идее мне чудится какой-то изъян.
Кармоди произнес пылкую речь о том, как ему не хочется умирать, и что убивать его не следует. Он взывал к лучшим чувствам своих судей и правилам честной игры. Однако его заявление было признано пристрастным и вычеркнуто из протокола.
