Тройка без тройки | страница 5

— Так чему же ты радуешься? — удивленно спрашивает Тихон Максимович. — Над тобой смеются, а ты радуешься.

— Тонко очень подмечено. Мне всегда жарко в фуфайке, а снять ее — спортивного вида не будет.

— А теперь покажите Пете его портретик, — предлагает Вася. — Пусть на себя полюбуется.

Володя перелистывает сразу несколько страниц и, предупреждая новую обиду, повторяет.

— Это же, понимаешь, дружеский шарж…

Тихон Максимович поднимает голову от альбома и одобрительно говорит юному художнику:

— Молодец! Навел на них критику. А то вчера опять цветы на клумбе потоптали…

Петя лишь мельком оглядывает свой «портретик», затем, стараясь замять начатый дворников неприятный разговор, громко заявляет:

— Ребята, я сегодня играть не буду. Вася знает — у меня срочное дело.

— Ты только посмотри еще самый интересный рисунок, потом пойдешь, — смеется Вася и искоса поглядывает на дворника.

Володя быстро прикрывает альбом рукой:

— Нет, больше тут нет ничего такого… особенно выдающегося.

— Если показываешь, так показывай все, — замечает Тихон Максимович и сам перелистывает страницу. Но тут же улыбка исчезает с его лица, и он строгим официальным голосом спрашивает:

— И меня сюда же? Когда же это я гонял вас такой метлой? Таких длинных метел даже в продаже нет.

Из подъезда дома во двор выходит Таня, ведя на поводке белую лохматую собаку. Приблизившись к скамейке, Таня говорит:

— Володя, ты все не наглядишься на свои произведения? А дал маме обещание каждый день от четырех до пяти дрессировать Маришку. Не надо было тогда обещать.

— А разве уже четыре часа? — удивленно спрашивает мальчик и берет поводок.

— Такого рассеянного с улицы Бассейной, как ты, Володя, никто еще не видел, — бросает ему сестра и, пожав худенькими плечами, не глядя на мальчиков, уходит.

Маришка порывается бежать за молодой хозяйкой, но Володя удерживает ее. Собака сильнее натягивает поводок, скребет лапами о землю, начинает тяжело дышать…

Маришка — это белый пудель. Глаза Маришки завешены густой шерстью. Шерсть пробовали выстригать, но она стала расти еще сильнее. Тогда начали собирать на лбу и закалывать мамиными заколками для волос. Но собака лапой срывала заколки, и опять большие и умные глаза исчезали под густыми космами непокорной шерсти. Но и так видела она хорошо, своих замечала издалека и опрометью бросалась навстречу, виляя хвостом…

Вася смотрит на собаку, потом поворачивается к Володе и презрительно говорит:

— Ты бы хоть не смешил народ. Какой же из тебя Дуров? Разве она тебя послушается когда-нибудь?