Для большей убедительности Антон Яковлевич показывает папиросой на себя. И пепел серой пылью ложится на его пиджак.
— Наверное, отправились играть в футбол, — высказывает предположение Наталья Петровна.
— Играть в футбол! — восклицает Анастасия Ивановна. — Сколько же можно играть в этот футбол! Коленька даже ночью, сквозь сон, кричит: «Вне игры! Вне игры!» И что это значит «вне игры»?
Анастасия Ивановна поправляет косынку на голове и горестно добавляет:
— Ах, если бы он сам уже был вне этой игры!
— Нет, я не против футбола, пусть играют, — заявляет Наталья Петровна. — После игры у Пети всегда появляется аппетит. Но где они сейчас?
— Вот в том-то и дело. Где они сейчас? — задает тот же вопрос Антон Яковлевич и смотрит на всех сквозь густое облако серо-голубого папиросного дыма. — В школе мне сказали — идите на пустырь, где очи всегда сражаются. Пошел туда. Битва в полном разгаре, даже мячом чуть не вышибли у меня мундштук изо рта. Но наших там нет. На этом все следы обрываются.
Антон Яковлевич начинает выбивать окурок из мундштука. Потом, обращаясь исключительно к Тане, добавляет:
— Если бы твоя Маришка была не пуделем, а ищейкой, — мы бы ее пустили по их следу.
— Таня, это за тобой, — взволнованным шепотом вдруг говорит Наташа, указывая головой в сторону двора.
Таня поворачивается. В дверях подъезда стоит ее мать, Елена Ивановна. По тому, что на ней клеенчатый фартук, ясно, что все готово для мытья собаки и что больше уже тянуть нельзя.
— Таня! Мы с Маришкой ждем тебя! — кричит Елена Ивановна.
Таня решительно отводит в сторону Наташу и говорит ей:
— Наташа, я пойду. А ты оставайся здесь и дождись мальчиков. Ты только спроси у Пети, можно ли книгу брать и не отдавать в срок? Только спроси, как можно так обращаться с библиотечной книгой, и почему он сразу из школы не принес ее? И больше ничего не спрашивай. Возьми у него книгу и беги ко мне. Я буду купать Маришку.
Когда Таня входит в комнату, она видит знакомую картину: на диване лежит простыня, куда после купанья завернут мокрую собаку; рядом приготовлен теплый пуховый платок, которым ее накроют, чтобы она не простудилась; на полу — ведро с чистой водой, на скамейке — корыто, тоже с водой. Сама Маришка залезла под стол и с опаской поглядывает на все эти приготовления.
Завидев Таню, Елена Ивановна говорит:
— Ну, можно начинать. Кончай, Володя, и иди нам помогать.
Володя сидит у окна и что-то рисует. Не отрывая головы от альбома, он отвечает:
