Глава 33
На завтрак у меня был хлеб с сыром, у аввы — вода.
— Что делать, авва, когда мысли и желания мешают молиться? — спросил я, когда мы ещё не уселись за стол.
— Если ты будешь стоять на ветру, разве сможешь ты не пустить ветер к себе за пазуху?
— Нет.
— Так не можешь ты запретить помыслам приходить к тебе. Твое дело — не пускать их в душу.
Я поклонился авве. Неожиданно для себя. Он ответил тем, что перекрестил меня.
Когда трапеза наша окончилась и молитва на окончание её была прочитана, приступил к самому главному.
— Авва, я ночью снова был в моём веке, — сказал я.
— Я слушаю.
До этого слова так и норовили выскочить из меня, а сейчас вдруг замерли, и даже проскочила мысль: «А стоит ли говорить?».
Поэтому я замолчал и сидел так некоторое время. Затем всё-таки начал:
— Я всё ещё в коме. Там за каждый здешний день проходит месяц. Скажи, что будет со мной?
— Я не могу ничего сказать тебе. Проси Бога так, как Давид: «Услышь молитву мою, Господи, и прошению моему внемли, не промолчи, видя слезы мои, ибо поселенец я у Тебя и пришелец, как все отцы мои».
— Это какой псалом?
— Тридцать восьмой.
— Всё равно не запомню.
— Запоминай.
— Если не хочешь говорить обо мне, тогда скажи, что будет с моим соседом по палате? Его жена разрешила отключить его от аппаратов. Понимаешь, что это значит?
— Ты спрашиваешь из любопытства?
— Нет. Мне жаль его. Его жена дала согласие... А может быть, он сейчас где-то так же, как я... Ты... мог бы ему помочь?
— Помогает Господь. Я помолюсь; другого не могу обещать.
— Авва, а мне обязательно быть монахом?
Глаза Феодосия блеснули:
— Я только что говорил о свободе, а ты не услышал.
— Но я бы хотел поступить правильно!
— Ищешь подсказки?
— Да.
— А если мои слова разойдутся с твоими желаниями? Что ты станешь делать?
— Не знаю...
— Есть ученики, которые находятся в полном послушании. Таких немного, и в их устах нет слов «почему» и «зачем». Но если ты берёшь на себя смелость задавать вопросы — имей мужество обращать их к себе, решать сам и нести за это ответственность.
Мы опять молчали. Авва давал моим мозгам время, чтоб переварить сказанное.
— Почему ты не спросишь меня о моем веке? — свернул я на другую тему.
— Хорошо, расскажи, что считаешь нужным, — словно бы скупо разрешил он.
И я начал рассказывать. Об электричестве. О квартирах с горячей водой, туалетом и ванной. О поездах, автомобилях, самолётах. О телевизорах, холодильниках, стиральных машинах. О компьютерах, интернете, мобильных телефонах.
