— Тяжело его ворочать! — вздохнула первая.
— Ишь, боров! Недолго ему осталось,— ответила вторая. — Кажется, его жена сегодня подписала, чтоб от аппаратов отключили. Быстренько она! Лежит только десять дней.
— Что делать! Врачи говорят — мозг умер. — Удачно подстрелили беднягу.
— Жаль. Видно, красивый был мужик. Может, очнётся ещё.
— Ага. И этот, второй, тоже вроде был ничего. Пока машина не сбила. — У этого жена отказалась подписывать. Пятый месяц лежит. На что она надеется, непонятно.
— Жена, кажется, разведённая.
— Всякая неразведённая ходила бы так, как эта разведённая. А раз кто-то ходит — надо согласие.
— Ладно, поворачиваем. Раз...
Грузное тело мужика опустилось на спину.
— Этого будем обрабатывать? — спросила первая, указывая на меня.
— Пока оставим, — ответила вторая. — У него пролежни небольшие. Пусть разведённая жена обрабатывает.
— Смотри, он, кажется, моргает, — показала в мою сторону первая.
— Это нервное, — не поддалась вторая. — Судороги, наверное. Пошли.
Сестрички выпорхнули из палаты.
А я остался. Спасибо, они полностью снабдили меня информацией. Я уже пять месяцев в коме, но Аня не подписывает моё отключение от аппаратов.
Пять месяцев... А в пустыне я всего пять дней. Один день пустыни равен месяцу здесь.
Господи! Господи! Сделай что-нибудь!
Помилуй меня!
Вразуми меня, натолкни на то, что я должен понять! Что я должен сделать, Господи, чтоб разорвать эту цепь? Что я должен сделать духом, Господи?..
А этот мужик, мой сосед... Он совсем умер? Или тоже как я, в каких-то незапамятных веках, в пять дней постигает то, на что у людей уходили годы? Может и постигает, но завтра его отключат от аппаратов. Что же тогда будет с ним?
Господи! Благодарю Тебя. Я ничего такого не сделал для Ани, чтобы она боролась за меня. Чтоб верила, что я оживу. Ведь я развёлся с ней. Это значит, она понимает, что я могу с ней не остаться, даже если оживу. Но она продолжает бороться.
Господи! Благодарю Тебя.
Господи! Пусть жена того человека отменит свое решение. Господи, он одумается! Одумайся, человек!
Господи, помилуй нас.
И его, и меня. И всех других, Господи, таких, как мы. И всех других, Господи.
Глава 32
Коридора не было. Авва Феодосий просто тряс меня за плечо.
— Вставай, Всевлаад.
— Доброе утро, авва.
— Доброе. Слава Богу. Сегодня с утра — двести Иисусовых молитв. Думаю, справишься.
— Да, — ответил я. — Справлюсь.
— Не ищи восторга, — сказал авва. — Если надобно прийти восторгу, он придёт тогда, когда Бог даст. Но если ты будешь ждать и призывать его, то восторг принесёт тебе тот, кто исполняет желания.
