– Но у тебя внешность как… как у попа. Можно подумать, сектант какой-нибудь.
– Не верь глазам своим! – изрек я, напустив в голос побольше патетики. – Не знаю, почему я так выгляжу, но смотрю на себя в зеркало и сам себе нравлюсь.
– Смотри, в Нарцисса не превратись! – предупредила Зина, усмехнувшись, и заключила: – Это все твое ушу.
– Скорей всего. Это целая культура. Да чего там – философия. Где наголо бреются, где, наоборот, космы разводят.
– Не просветишь?
– Давай потом. Ты мне лучше про Славика расскажи, на что он способен.
Зина сразу посерьезнела.
– Ну вот, такое хорошее настроение было. Может, ну его, а?
– Нет, Зина, не «ну его». Он, как я понял, от тебя не отстанет.
– Не отстанет, – вздохнула девушка. – Сережка, обещалкин, блин, посадить его не может! Он бандит еще тот! Всегда с пушкой ездит. Я говорила Сергею, но гаишники не хотят останавливать. То ли боятся, то ли распоряжение у них негласное. Обыск прокурор не подписывает. Доказательств, видите ли, мало! А сколько нужно? Полгорода его знают. – Зина разволновалась не на шутку. – Куплено у них все! – выпалила, хлопнув ладонью по столу.
Посуда, впрочем, не шелохнулась. Кухонный стол: круглый, старинный, с резными ножками, сколоченный из натурального дерева, – чистый антиквариат, на современной кухне смотрящийся несколько не к месту, – был прочен.
– Спокойно, Зинаида, спокойно, все будет хорошо. – Я погладил ее руку, подождал, пока девушка успокоится, и спросил: – А где он живет?
Зина отдернула руку и посмотрела на меня подозрительно:
– Убить хочешь? Ты же завязал! Не надо мне такой помощи, слышишь! – шарахнулась от меня как черт от ладана.
– Нет, нет! – Я поспешил ее успокоить, вкладывая в слова как можно больше искренности. – Исключительно посадить. Верь мне.
Девушка посопела и бросила:
– Речная, одиннадцать. Коттедж у него. На другой стороне города пригород есть, целый поселок для наших олигархов типа новых русских.
Продолжила, нервно закурив:
– Он всегда говорил: «наш дом». Да в гробу я его видала! Из дома никуда, друзья-подруги побоку, а потом и руку поднимать начал. Какая я была дура! По малолетству влюбилась, теперь ненавижу… – выдавила сквозь зубы, сжав кулаки так, что кожа на костяшках натянулась и побелела, превратившись в мрамор с прожилками. – Говорят, что от любви до ненависти один шаг. Это мой случай. Может… ты его убьешь? – сказала и охнула от испуга: – Ой!
Зажала рукой рот и быстро замотала головой. Во взоре легко читалось отчаянное раскаяние.
