Рассеянно кивает. Шмыгает носом и утирается обшлагом халата: точь-в-точь как заплаканная пятилетняя девочка. Лишь черные потеки от туши портят впечатление.
– Предупреждаю, оно не вылечит до конца. Отсюда сразу в поликлинику, ясно?
Снова кивок. Бросаю в нее «исцеление». Женщина привстает со вздохом и расслабленно опускается.
– Что это было? – удивляется она, внимательно прислушиваясь к ощущениям.
Понимаю ее. Прилив сил и легкая эйфория. Кайф, слабый наркотический приход – как угодно назови.
– «Исцеление» первого уровня. Рак не вылечивает.
Тут я немножко слукавил. Лечит. Только мне придется жить рядом с ней в течение… месяц – минимум, но наверняка дольше, и заниматься исключительно ею, и бегать каждый день в лес заряжаться, да по нескольку раз. Это нереально.
– Точно не лечит?
– Абсолютно. Просто повышает сопротивляемость организма.
– Жаль.
– Вы свободны, госпожа, – сказал с глубоким поклоном, незамысловато отправляя женщину восвояси. – С вас три тысячи в кассу с пометкой «экстрасенсу». Тысяча – диагностика.
– Простите, я не представилась…
– Не нужно. До свиданья.
Больше сегодня никого не было. Кроме девушки с воспаленными глазами, которая просила приворожить молодого человека. Вежливо послал. Предварительно поговорив на тему безответной любви. Бесплатно.
Зато завтра, а еще больше потом… женщина оказалась идеальным рекламным агентом. А после включилось «сарафанное радио».
Скоро выяснилось, что у меня есть предел – девять человек в день. Дело было не столько в истощении маны (хотя теперь каждый вечер приходилось бегать в ближайший бор заряжаться), сколько в моих душевных силах и времени. Не получалось принимать пациентов быстро и не получалось не вникать в их проблемы. И что из того, что у меня одно лекарство на всех? Оказывается, еще можно половинным заклинанием работать, направляя его на нужные участки, и «вручную» править жизненные потоки в ауре – это при нервных расстройствах, без поражения органов.
За неделю заработал на дорогу «туда». Ну, может, чуть меньше. Еще неделя – и можно в путь. Заодно с родителями на нейтральной территории пересекусь, раз возникла оказия. Красноярск как раз на полпути между Закутком и моим родным Омском, где до сих пор живут мама с папой и откуда я сорвался сразу после женитьбы, переехав к бабушке в европейскую Россию. Точнее, в ее квартиру, которую она мне завещала. Саму бабулю я помню слабо – видел только в безоблачном детстве.
Получил паспорта: внутренний и загран. Последний – по совету Сергея:
