Верную, со стаканом воды в руке, с растерянным выражением красного, потного лица, Валерию Антоновну все присутствующие простили молча, одновременно и навсегда.
Поговорили ещё про многое, директорша некоторое время посмущалась и достала из личного шкафчика какую-то очень маленькую заморскую бутылочку, к тому же наполовину пустую.
– Бренди. С прошлого семинара, профессор один швейцарский оставил…
Помянули невесту.
Иван, не говоря ничего о личном, дважды принимался вытирать слёзы рукавом рубашки.
Потом они успели ещё выпить по чашечке дрянного дешёвого кофе, зазвонил телефон капитана Глеба и он, решительно встав из-за стола, стал прощаться с радушными хозяевами.
– Сын вернулся, у ворот ждёт, пойду, побеседую…
Директорша проводила Глеба.
– Вы уж не волнуйтесь особо за Ивана-то, мы его сейчас в подсобке спать положим, пусть отдохнёт после всех этих событий.… Он же мужчина хороший, совестливый…. Так что не волнуйтесь!
– А к вам будет просьба – властям и начальству объясняйте произошедшую панику ошибкой. Простым недоразумением, недоработочкой в техническом плане, мол, подумали, что смесь сделали с утра крепкую, вот и решили перестраховаться, срочно удалить посетителей из сада. На первое время этой версии хватит.
Капитан Глеб Никитин окончательно распрощался с доброй женщиной, махнул ей рукой, глубоко выдохнул, но, сбежав по ступенькам крыльца, успел сделать всего несколько шагов по дорожке.
– Глеб! Глебка! Погоди…
Растрёпанный, лохматый, его догнал Иван.
Обнял со спины, зашептал в ухо, потом постарался повернуть к себе, умоляюще уставился в лицо Глеба чёрными безумными глазищами.
– Глебка, я ведь сегодня с отравой-то до сакуры не дошёл! Вроде как поленился в дальний-то угол бидон этот тащить, на жимолости весь раствор израсходовал…. Клянусь! Сейчас вспомнил, не опрыскивал я сакуры-то сегодня…
– Точно?
– Клянусь, Глеб! Я ж не для оправдания, я честно…
Иван поморщился, потёр лоб грязной рукой, вспоминая.
– Вроде не был я там…
– Молчи. Никому, ни о чём не говори. Придёт время – предупрежу. Лады?
– Лады, Глебка, лады! Только ты разберись там со всем этим, хорошо?!
– Обещаю.
И опять – по тенистым тропинкам, к беседке, к розарию, к сакуре.
Сашка, конечно, спросил отца, зачем им сейчас ходить там, где уже никого нет, но Глеб был краток.
– Чтобы убедиться.
Длинную аллею, волшебно заросшую множеством разных кустарников, через каждые двадцать шагов накрывали перевитые лианами и тугими древесными побегами невысокие, в полтора человеческих роста, уютные арки.
