Ушла из бара расстроенная – опять придётся трогать себя под одеялом и засыпать неудовлетворённой. Громко стучали по асфальту высокие каблуки, слишком короткая юбка задиралась, приоткрывая ямочки ягодиц – но какая мне разница. Хотите смотреть – смотрите, а лучше сделайте что—нибудь, чтобы унять этот тлеющий жар внутри.
Проходила по тёмному переулку, мимо гаражей, фонарь не горел. Сердце гулко забилось в груди, услышала в собственных ушах. Сзади что—то зашуршало, я пошатнулась. За руку сильно схватили, прижали стене спиной.
В нос ударил омерзительный запах алкоголя и дешёвых сигарет.
– Кто тут у нас, – прокаркал липкий мужской голос, – Такая красивая и одна.
Я завизжала, пытаясь ударить его по лицу, но он схватил запястья и скрутил их над головой. Больно тряхнул – ударилась затылком о кирпичную стену, слёзы брызнули из глаз.
– Не рыпайся, сука, не то прирежу, – в темноте сверкнуло холодное лезвие, его тут же прижали к моей шее.
Начал задирать и без того неприлично короткое платье, дёрнул вырез – раскрыл декольте. Бюстгальтер треснул под нетерпеливыми руками, когда он опустил чашечку и начал с силой сминать мою грудь.
– Хороша, – промычал, снова одарив своим амбре изо рта.
В темноте не видела его лица – представился толстым и лысым – стандартный образ злодея в мультиках и кинофильмах. Почувствовала себя беспомощной, неживой, руки обмякли. Пусть делает что хочет, только бы быстро. Больнее мне уже не сделаешь, а с отвращением к себе справиться, пожалуй, можно.
Он что—то пыхтел, разрывая трусики, я не обращала внимания. Закрыла глаза – абстрагировалась. Представила рядом с собой другого мужчину – высокого, крепкого, нежного. Грудь защемило от тоски – до сих пор жду, глупая.
Лезвие больно резануло по коже, насильник упал на землю. Я вскрикнула, увидев вторую фигуру и замолчала, когда услышала глухие удары по человеческому телу. Глаза начали привыкать к темноте – снова закричала, то ли от радости, то ли от ужаса.
Пришёл.
Вернулся!
Руслан остановился, услышав мои всхлипы, обхватил сильными руками и прижал к груди.
– Не плачь, девочка, – сказал мягко, как когда—то, – Ничего не случилось, только не плачь.
Я взревела, вцепившись в его рубашку пальцами. Затряслась всем телом, ноги подкосились. Подхватил, удержал, не дал упасть. Понёс куда—то в темноту, а потом вышел под фонарь – я зажмурилась от неожиданного света, когда он поставил меня на ноги и прислонил к столбу.
– Ублюдок, порезал, – прошипел он, прикоснувшись пальцами к моей шее, – Убью.
