Последнее слово она говорит так, будто это самая страшная вещь в мире. Ее голос прерывается. Год назад от всего этого она устроила бы истерику. Я помню как в последний день перед побегом, я слышала ее крики и плач далеко-далеко, когда оставила ее, тогда она поняла как предала нашу старшую сестру по браку, Дженну, сказав нашему свекру о планах Дженны в помощи с моим побегом. Это только помогло избавиться от нее. Но с тех пор Сесилия стала взрослой, выносив ребенка и потеряв не одного, а двух членов своего брака в столь юном возрасте.
- Линден был прав, - говорит она – Ты, возможно, была бы мертва, и я… - она тяжело глотает воздух, но не прячет своих глаз от моих. – Я не была бы в состоянии простить себя. Я сожалею, Рейн.
Я обнимаю ее за плечи, и она прислоняется ко мне.
- Вон опасен – говорю я, глядя ей в глаза.- Линден не верит, но это правда.
- Я знаю.
- Он следит за каждым твоим движением, он следит за мной.
- Я знаю.
- Он убил Дженну.
- Я знаю, я знаю.
- Не позволяй Линдену уговорить тебя довериться ему – говорю я – Не допускай ситуации, оставаться с ним наедине.
- Ты можешь убежать, но я нет, - говорит она – Это мой дом, это все что у меня есть.
Линден кашляет стоя в дверном проеме, Сесилия останавливает его , взлетая на цыпочки, чтобы поцеловать и забрать обед из его рук. Она игнорирует намеки оставить нас наедине. Это раздражало меня в браке, но прямо сейчас это облегчение. Она открывает контейнер и устраивается на стуле, положив свои отекшие ноги на подоконник. Я не знаю, что именно хочет сказать мне Линден, я знаю только одно, он желает, чтобы разговор был строго между нами, и я этого боюсь. Я наблюдаю, как Сесилия откусывает краешек пирожного и сдувает крошки со своей рубашки. Она знает, что Линдену не комфортно, но она так же знает, что он не попросит ее уйти. Потому, что она беременна и потому что она единственная жена, которая у него осталась. И которая по-настоящему любит его. Линден поднимает чертеж, брошенный на стул, садится и пытается заняться изучением дизайна собственных зданий. В какой-то степени мне его даже жаль. Он никогда не имел достаточно авторитета, чтобы попросить то, что он хочет. Мне кажется, что разговор, которого он так жаждет, должен заставить меня почувствовать себя виноватой и жалкой. Я слишком ему обязана.
- Сесилия – зову я.
- Мм…? – мычит она, и крошки падают с ее губ.
- Оставь нас на пару минут.
Она смотрит на Линдена, он смотрит на нее, но она не возражает. Она вновь переводит взгляд на меня.
