— Тьфу ты, гадость какая! Зря купил. Лучше бы еще бутылку взял.
И странное дело: он, казалось, совсем не захмелел. Или…
— Ты с бодуна?
— Конечно, — охотно отозвался Валерий, — как раз ровно год назад выпил, а сейчас — похмелье.
Мы еще два раза ходили в парилку. Меры мой одноклассник не знал: хлестался с остервенением, до одури. И кричал на меня:
— Давай, Георгий, не отставай! Мутузь свое сало зеленым другом! — С таким же остервенением хлестал веником меня. — Даже и не думай, что я тебя пожалею. Не дождешься!
Снова выходили в предбанник, но принимали теперь каждый раз уже понемногу.
Наконец сели основательно.
Завернувшись в простыню, Валерий блаженно постанывал.
Достал сигареты. «Мальборо». Для меня — из дорогих. Курить в предбаннике не разрешалось. Тайком, словно в детстве, затянувшись несколько раз, улыбнулся:
— Хо-ро-шо-то как!..
Наклонился, размял икры ног. Выпрямившись, прикрыв глаза, стал негромко и серьезно читать стихи:
И когда мои ноги уже затекали
подо мной и щека моя тронула лед,
высоко над собою по вертикали
я увидел кружащийся самолет.
Он заметил меня и все ниже и ниже
стал спускаться. И вот уж, почти что без сил:
— Ну дави, — я тогда прошептал, — ну дави же
на гашетку! — И крепко рукав закусил…
Открыл глаза, подмигнул мне:
— Что-то я еще помню. Значит, склероза нету. Это утешает. Но ты знаешь, Георгий: что-то с памятью моей все-таки стало. Вот, например, все силюсь понять и никак не пойму: снилось мне это или наяву было. А было. Представь: женщина. Прекрасная молодая женщина. Мечта поэта. Не тело — изобилие. Коммунизм! Огромная грудь. Вынесена вперед метра на два! Ей-богу. Не дам себе соврать. Я ей и говорю, этой женщине то есть: «Не может такого быть! Ты — сон!» А она: «Ну ты и дурной! Глазам своим не веришь, так руками проверь. Потрогай!» Я провел по грудям — рукам моим жарко стало. «Ну что, убедился, Фома неверящий? — это она мне. — А говоришь: не бывает, сон!» И вот до сих пор маюсь, понять не могу: сон это все-таки был или явь? Вроде как явь. Но ведь не бывает таких грудей! Не бывает! Или все же бывает? Ты вот, Георгий, как думаешь?
Ну что я мог ему ответить? Тем паче что ответа Валера от меня и не ждал.
— Послушай, мы с тобой, Жора, всё тары-бары да растабары. А я о тебе, теперешнем, и знать еще ничего не знаю. Ты где работаешь-то?
Я ответил уклончиво, пожав плечами:
— В одном научном институте. Рассказывать неинтересно.
— А кем?
— Мэнээсом.
— Что, что? Майонезом? — Валерий расхохотался.
