Молча стал показывать свои хоромы. Трехкомнатная кооперативная квартира выглядела огромной — если сравнивать ее с комнатой в коммуналке, где брат с семьей жили прежде. Но как-то неуютно было здесь; чувствовалось: нет в семье брата сейчас мира и покоя. Жена и дети смотрели на него словно на постороннего. И когда я, чтобы что-нибудь сказать, обронил:
— А что, хорошая квартира, — брат вяло усмехнулся:
— Хорошая. И деньги хорошие.
И только когда мы пришли на кухню и остались одни, Боря немного оживился, повеселел глазами.
— Вот, Юра, а это у нас, как, впрочем, ты, наверное, и сам уже догадался, кухня. На ужин мы приглашения не дождемся, а значит, здесь мы и приземлимся. Об этом ты, видимо, тоже уже догадался.
И было мне непонятно: о чем же я догадался — о том, что нас не позовут ужинать, или о том, что мы просидим вечер на кухне?
Но кое-что я все-таки успел понять правильно и только на кухне вынул из портфеля бутылку «Котнари».
— На новоселье полагается кошку дарить. Но, во-первых, кошку я так быстро раздобыть бы не смог, а во-вторых…
— …во-вторых, с кошкой тебя мои, наверное, и на порог бы не пустили. Как ни странно, я, Юра, говорю сейчас совершенно серьезно. Да и какое тут новоселье — уже год, считай, прошел. Так что ты, заменив кота на «Котнари», поступил как нельзя правильно. — Борис открыл холодильник, достал початую бутылку «33-го». — У меня, как видишь, дешевше, но тоже есть чего.
— Да ты, братец мой, никак уже под мухой?
— Да, и не под одной.
— Что: не под одной?
— Не под одной мухой. Я, тебя ожидаючи, уже приложился немного. Только для настроения… Ехал ты долго, вот что я тебе скажу. Сам виноват… А вообще, знаешь: пустой стакан… — замолк, затем закончил мрачно: — …это словно пустой гроб. Без покойника.
Мы сели за стол. Нарезая хлеб и сыр, брат говорил:
— Не обессудь: чем богаты, тем и рады. А я вправду рад, что ты пришел. Сегодня пришел. — Немного помолчал. — И рад, что мы можем побыть одни…
И в эту минуту, как нарочно, вошел сын. Остановился в дверях.
— Ну?
— Я забыл сказать тебе, папа, но дело в том, что тебе сегодня звонил дядя Олег.
— Чего звонил?
— Хотел сказать, что зайдет и деньги отдаст.
— Так что, зайдет?
— Не знаю. Скорее всего, нет.
— Почему?
— Он только хотел об этом сказать, да так и не решился, денег у него, наверное, как всегда, нет. Так что и отдавать нечего.
— Значит, не зайдет?
— Значит, нет. — Сын пристально посмотрел на отца, едва разлепил губы: — Опять, значит, пьешь? — и вышел.
