Джик кивает:
– Да, и я выполняла все обязанности на корабле: от вязанья узлов на сетях до плетения косичек. – Она замолкает. – Капитанская дочь, не знаю, понимаешь ли ты, но особой уверенности не внушаешь. Ты такая неумеха.
Она хмыкает и красноречиво смотрит на грязь, которую я так и не смогла отскрести с фигуры.
Я хохочу. Смех вырывается громким саркастичным лаем.
– Я знаю лишь… как языком чесать. Не тянет на что-то из ряда вон?
– Возможно. – Джик смотрит на меня секунду. – Но ты не хуже всех. – Она кивает на вновь показавшегося Дэя, который взлетает на верх мышепаруса, хватает верёвку и тянет, разворачивая крыло летучей мыши.
– Что это за новое задание? – шёпотом спрашиваю я Дэя, когда он подходит ко мне.
– Мы охотимся.
– На что-то живое?
– Засекречено. Обычному матросу знать не следует, – самодовольно отвечает первый помощник.
Высокомерный хвастун. Я бы нарочито закатила глаза, если бы не делала это так часто. Мне уже пришлось вынести целый миллион нотаций Дэя по соблюдению протокола и обязанностям.
Он смотрит на грязь, на которую указала Джик всего несколько минут назад. С цыканьем забирает у меня щётку и вскакивает на фигуру, словно акробат. Встав поуверенней на ноги, он быстро убирает пятно, бормоча о технике. Затем рывком выполняет сальто назад и снова возвращается на палубу. Я не могу подавить изумление и подобрать челюсть. Нет, нельзя таращиться, разинув рот.
Я отвлекаюсь от гимнастических упражнений Дэя, отскребая фигуру, пока не вычищаю все крошечные нарисованные поры. Всё это время я пытаюсь объективно оценить здешнюю жизнь, сравнивая с прежней.
Этот парень, Дэй, ничего для меня не значит. Он просто ещё один ученик, шлёпающий по коридору, совсем неинтересный.
Хотя это не совсем так. И я чувствую, как Магония незаметно устроилась в моей голове на краю сознания.
«Я должна быть благодарной, что хожу и дышу. Я не мертва, хоть всю жизнь меня готовили к этому».
Я что-то другое. Что-то важное. Что? Без понятия.
«Здесь всё по-другому. Ты тут другая. Лучшая?»
Нет.
Даже если я застряну тут на всю оставшуюся жизнь. Даже если никогда больше не увижу свою семью и Джейсона, не смогу их забыть и не забуду. Что, если я забуду себя вместе с ними? Кем я стану тогда?
Я скребу, пока из-под ногтей не начинает сочиться синяя кровь, а сама бормочу:
– Джейсон, Эли, Грета и Генри. Джейсон Эли Грета и Генри. Джейсонэлигретагенри. И Аза.
Я поднимаю глаза, и натыкаюсь на разочарованный взгляд Зэл.
