Джим. Нет, мэм. Все пробки вроде бы целы.
Аманда. Том!
Том. Да?
Аманда. Недавно я дала тебе счет за электричество. Помнишь, по которому уже прислали напоминание?
Надпись: «Ха-ха!»
Том. Ну и что?
Аманда. Ты случайно не забыл оплатить его?
Том. Видишь ли…
Аманда. Не заплатил? Так я и знала!
Джим. Шекспир, наверное, записал на нем стихи, миссис Уингфилд.
Аманда. Разве можно ему что-нибудь поручить? Как дорого приходится на этом свете расплачиваться за халатность!
Джим. Не огорчайтесь, может, это стихотворение выиграет десятидолларовый приз!
Аманда. А пока мы вынуждены весь вечер сидеть в темноте… как в прошлом веке, когда мистер Эдисон еще не изобрел свою лампу!
Джим. Мне нравится, когда горят свечи.
Аманда. Значит, у вас романтическая натура! Но это никак не извиняет Тома. Хорошо, что мы успели пообедать. Очень любезно с их стороны, что они дали нам возможность закончить обед прежде, чем спустилась вечная ночь — не правда ли, мистер О'Коннор?
Джим. Ха-ха!
Аманда. Том, помоги мне вымыть тарелки — это тебе наказание за забывчивость!
Джим. Позвольте, я помогу вам.
Аманда. Ни в коем случае!
Джим. Неужели я ни на что не гожусь?
Аманда. Вы — ни на что? (В голосе появляется напевность.) Мистер О'Коннор, да вы доставили нам такое удовольствие, какого я не испытывала много-много лет!
Джим. Вы слишком добры, миссис Уингфилд!
Аманда. Я нисколько не преувеличиваю, нисколько! Да, нашей сестренке, наверно, скучно одной. Не могли бы вы составить ей компанию в гостиной? Возьмите этот красивый старинный подсвечник. Знаете, откуда он? С алтаря церкви «Небесный покой». Он, правда, немножко расплавился с краю, когда в церкви случился пожар. Была весенняя гроза, и туда попала молния. Как раз в это время Джипси Джоунз снова начал выступать. Он утверждал, что пожар вспыхнул потому, что члены епископальной церкви устраивали картежные игры.
Джим. Ха-ха-ха!
Аманда. Может быть, вам удастся уговорить Лауру выпить немного вина? Я думаю, это ей на пользу! Сумеете взять оба бокала?
Джим. Еще бы! Я ведь супермен.
Аманда. Ну, а ты, Томас, надевай передник.
Дверь в кухню затворяется, и мы больше не слышим звонкого смеха Аманды. Мерцающий свет свечи приближается к портьерам. Когда Джим входит в гостиную, Лаура порывисто садится на диване. Молчит, пытаясь побороть боязнь остаться наедине с незнакомцем.
Надпись на экране: «Вы, наверное, совсем меня не помните?» Первые реплики в этой сцене Лаура произносит дрожащим, задыхающимся голосом, как будто она только что взбежала по крутой лестнице, и лишь затем, поддавшись обаянию и добродушию Джима, избавляется от робости.
