— Что ты пьешь не мое дело, — небрежно отвечает она.
Я возможно поверил бы ей год назад. Трезвость — это не что иное, как отличный повод ясно мыслить и видеть реальность, которая происходит прямо перед тобой. Например, Люси крутит пальцами свои волосы, а затем теребит вырез платья. Я точно знаю, что она делает так всякий раз, когда нервничает. В первый раз, когда я поцеловал ее мне пришлось удерживать ее руками по бокам, для того чтобы она перестала накручивать свои волосы на палец. В день нашей свадьбы, она беспрерывно дергала вверх белое свадебное платье без бретелек, которое идеально сидело на ней, выглядело, как влитым и нигде не топорщилось, и не спадало. Значит я до сих пор заставляю Люси нервничать, и это все, что мне нужно знать на сегодняшний вечер.
— Ну, нам действительно пора идти, — говорит Люси, ухватившись за руку тупорылого мудака и таща его к двери.
— Эй, Стэнли-мальчик, ты можешь оставить нас на минутку?
Он смотрит на Люси вопросительно приподняв брови. Люси опять поправляет волосы, а затем кивает.
— Все в порядке, подожди меня на улице. Я приду через минуту, — говорит она ему.
Я поднимаю свой бокал в его сторону в безмолвном тосте и с ухмылкой. Он наклоняется и целует ее в щеку, не отводя глаз от меня, затем разворачивается и идет к выходу.
— Это действительно было необходимо? — раздраженно спрашивает Люси, переводя глаза от двери, за которую только что вышел Стоячий-Воротник-на-Мудацкой-Заднице, ко мне.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Она складывает руки на груди, из-за чего ее грудь приподнимается и становится более обозрима в глубоком V-образном вырезе, и я вижу сливочную кожу, мой рот наполняется слюной. Я быстро допиваю остатки напитка, и со звоном ставлю бокал на столик рядом с нами.
— Прекрати называть его Стэнли и перестать пытаться спутывать мои планы, словно я твоя собственность!
Мой член моментально возвращается к жизни внутри джинс, с этим я ничего не могу поделать. Когда Люси начинает разгораться, я возбуждаюсь, это как рефлекс у собаки Павлова.
— Ты серьезно собираешься выбрать какого-то ублюдка по имени Стэнфорд после меня? — возмущенно спрашиваю я.
Она делает шаг вперед, и теперь стоит слишком близко, я даже могу почувствовать тепло ее тела и запах кокосового масла для загара, исходящий от кожи. И неважно, как сильно она старается смыть его, но запах всегда задерживается на ней, и это черт подери, самый лучший запах в мире. Она всегда пахнет летом, пляжем и свежий океанским бризом.
