Я сфокусировала взгляд на что-то доказывающем мне Кельтаре, не на том, из видения, а другом, что заявился ко мне в замок и нанял меня на работу. Его слова не доходили до меня, но полубезумный взгляд и горячие пальцы, по-прежнему стискивающие мои плечи, напомнили мне, где я все-таки нахожусь.
— ВОН, — отчеканила я звенящим от напряжения голосом.
Кельтар прервался на полуслове, кажется, озадаченный моим тоном. Но отпускать меня не спешил, и я, не выдержав, сорвалась на крик.
— Я СКАЗАЛА ВОН!!! — завизжала я, сбрасывая его руки со своих плеч. — ВОН ОТСЮДА, И НЕ СМЕЙ МНЕ МЕШАТЬ!!!
Меня колотила крупная дрожь, а в груди что-то сдавило. Я, задыхаясь, отпихнула застывшего демона от себя. Внутри полыхнуло сильной, на грани боли, вспышкой, и Кельтар пробкой вылетел из лаборатории, с глухим треском проломив дверь на кухню.
— ЧТОБ ДО УТРА МНЕ НА ГЛАЗА НЕ ПОКАЗЫВАЛСЯ! — истерично проорала я, захлопывая дверь в лабораторию и закрывая ее на все засовы.
Закончив баррикадироваться, я без сил сползла на пол и, обхватив себя руками, попыталась унять бившую меня дрожь.
— Безумие, это полное безумие, — шептала я дрожащими губами, не в силах справиться с потрясением.
Это видение… Оно было таким же, как то, с князем. Четкое, определенное, яркое и такое настоящее. Слишком настоящее для видения. И, что куда страшнее, полностью выбивающее меня из колеи…
Что же, черт возьми, со мной творится?
— Даааа, необыкновенная тебе девушка попалась.
— А обыкновенные сейчас никому не нужны!.. но эта точно с придурью.
Разговор двух приятелей
В себя я пришла лишь четверть часа спустя. Все это время я корчилась на полу, повторяя одно и то же: «Это безумие…». Давно я не чувствовала себя настолько опустошенной и разбитой, наверное, с самой смерти учителя.
Усилием воли заставив себя встать, я на негнущихся ногах подошла к столу. Рука на автомате потянулась к ножу. Холодная тяжелая рукоять привычно легла в ладонь, принося стабильность и спокойствие. Да, так уже лучше, значительно лучше.
Я нервно облизала губы и, вновь ощутив мерзкий привкус желчи, вдруг очень пожалела о том, что рома у меня больше не осталось. Он бы мне сейчас пригодился. Но бессмысленно мечтать о несбыточном.
Я вернулась к пентаграмме и, надрезав на этот раз средний палец, щедро окропила кровью небольшой очерченный овал. Губы зашептали въевшиеся в подсознание слова и формулы, наделяя безжизненные линии дыханием магии. Уже подсохшая кровь на полу ярко осветилась, отзываясь на зов моей силы. Выдохнув последнее слово заклинания, я крепко зажмурилась, но даже сквозь веки меня порядком ослепил заливший помещение яркий свет.
