— С вашим талантом так ясно и выразительно высказывать свои мысли, вам нужно делать карьеру в политике, а не в целлулоидной промышленности, — сказал я почтительно.
— Вы называете производство художественных фильмов целлулоидной промышленностью? — прогрохотал он. — Черт бы вас побрал, Бойд, это еще хуже, чем плевать на ковер.
— Значит, ничего, если я сейчас плюну на ковер, так, что ли? — холодно спросил я.
Он так решительно запустил руки в свои густые волосы, словно там завелась какая-то живность.
— Так вот вы какой, Денни Бойд, — буркнул он. — Прошедший огонь и воду предприниматель с восточного побережья, которой урегулирует все дела за приличное вознаграждение. О’кей. Но одни хорошие манеры ничего не стоят, и вас ждет хорошее будущее, в том числе и другие мои поручения, если вы вовремя вернете мне Глорию.
— Меня радуют ваши слова, мистер Гуггенхаймер, — вежливо ответил я. — И я всегда буду о них вспоминать, когда по телевизору будут прокручивать старую целлулоидную ленту.
— Вон!
Я прошел в его бюро, и там мне сказали, что секретаршу Глории зовут Эприл Мауэр. Я ни на секунду не поверил в это, так как в Голливуде только такие имена как Смит или Джонс — подлинные. Во всяком случае эта Эприл Мауэр жила на вилле Глории Ван Равен за городом в Беверли-Хилле, и поэтому я сел за руль своего «кабриолета» и двинулся в направлении бульвара Сансет.
Стоял погожий солнечный день, и я откинул верх своей машины, чтобы прохожие могли полюбоваться профилем Бойда. Когда я этим утром покидал Манхэттен, шел дождь, и мисс Джордан, моя собственная секретарша с огненными волосами и холодными зелеными глазами, сунула мне в руки билет на самолет. Эта куколка не умеет бороться с трудностями жизни: она не способна ни поддерживать огонь в домашнем очаге, ни поймать такси в дождливую погоду.
Жилище Ван Равен имело такой же фронтон, как и его обитательница, оно тоже не поместилось бы на широком экране. Я провел машину по извилистой подъездной дорожке и остановился рядом с темно-серым «Континенталем», который выглядел весьма неопрятно, так как к его покрышкам прилипла грязь.
На мой звонок появилась голубоглазая блондинка. На ней был белый купальный костюм с короткой юбочкой, окантовка которой позволяла видеть выше колен загорелые ноги, юбка была чрезвычайно узкая, но ее хозяйка могла принимать в ней любую позу, подчеркивая прелести своей фигуры.
— Вы что-нибудь хотите? — спросила она холодным и спокойным тоном.
