Виктор внезапно припомнил, как, упившийся какой-то дрянью, гнал мать из дома, когда она приносила ему в кастрюльке поесть или в сумочке уголька, чтобы сынок мог обогреться. Сердце Витюхи резануло, словно раскачивающееся на качелях из стороны в сторону дикое воспоминание, как, напившись, уже перед самой ее смертью, он и Натаха вытолкали взашей мать из дома … И как, вылетевшая от толчка Натахи, Галина Ивановна упала на покрытый снегом тротуар, идущий как раз возле полуразвалившегося деревянного забора, огораживающего небольшой участок к дому Витька. Мать упала прямо в этот снег, ее сиреневая шапочка слетела с головы и из-под нее на старую, кроличью шубейку, серого цвета, высыпались все еще густые, длинные, седые волосы. Громко всхлипывая и утирая лицо от снега, мать поднялась с тротуара, ее глаза были полны слез, она ухватилась правой рукой за грудь и дрожащим голосом просила Витюшеньку только об одном – поесть.
– Мать, мать, мама, прости, – судорожно вздрогнув, сказал Витька, и из правого его глаза вытекла большущая, почти с ноготь, слеза. Она, с трудом преодолевая все оспинки, щербинки и трещинки кожи, стекла по щеке к краю подбородка, на миг замерев на этом рубеже, на грани между миром живого и неживого, а затем, сорвавшись, полетела вниз, и Витюха услышал тихий булькающий звук ее падения на пол… Нет! нет! это был другой звук, такой, точно кто-то там, в кухне или в комнате, за этой давно не крашенной, не ухоженной и обветшалой, как и все в доме, дверью потряс бутылку, полную холодненькой водочки.
«Водочки я бы выпил», – подумал Витек и, тотчас позабыв о матери, поспешно начал шарить рукой по поверхности двери в поисках ручки.
Вскоре ему удалось нащупать дверную ручку в форме сферы, которая когда-то была золотистого цвета, а теперь превратилась в облезло-серую. Он поспешно вцепился в нее, крепко обхватив пальцами и резко (насколько хватало у него сил) дернул дверь на себя.
Дверь мгновенно, заскрипев, подалась на хозяина дома, но прежде чем войти в пустующую кухню, он повернул голову направо и посмотрел на затихший холодильник, будто ощущая, что в этом доме осталось лишь два живых существа, подающих признаки жизни, – он, Витька, и холодильник «Атлас». Еще пару секунд, минут он глядел на «А..а.», когда-то давным-давно купленный молодоженам, Виктору и Ларочке, в подарок от родителей, и, кивнув ему головой, сам не очень-то понимая зачем, двинулся в кухню. Поспешно сделав несколько шагов вперед, переступив через порог, он прикрыл за собой протяжно заскрипевшую суставами-петлями дверь.
