Бабухин усилием воли подавил усмешку, с опозданием отметив, что усмешку эту на его лице вряд ли возможно разглядеть – что там ещё может нарисоваться на его разукрашенной физиономии? Да и чего ему бояться? Лишней зуботычины?
И Бабухин сказал:
– Пэрэзэрватыв нада была надэват, дарагой.
– Да, нада была, – согласился Лёма. – Пэрэзэрватыв надэват – в пратывагаз цвэты нухат. А типэр лэчица нада, нада в город ехат. А ти, казёл, малчиш. Я из тибя катлэт с мясом дэлат буду.
Лёма вновь встал и подошёл к Бабухину.
– Палучи! Палучи па почка! – И он дважды пнул пленника, стремясь угодить в правую почку. Но связанные за спиною руки Бабухина препятствовали осуществлению его намерения. – А ми тибя пэрэварачиват будим, – догадался Лёма и ухватился за правое предплечье Бабухина, чтобы перевернуть того на живот.
Бабухин вырвался. Лёма вновь попытался ухватить Бабухина за руку, но тот опять вырвался.
– Тиха лэжи! – прикрикнул Лёма.
– Ага, сейчас, – ответил Бабухин и продолжил борьбу.
– Тиха, казёл!
– Будешь пинаться, я тебя лечить не буду! – выкрикнул Бабухин.
– Чиго? – Лёма замер.
– Я мог бы вылечить тебя, – сказал Бабухин. – Триппер – это же, как насморк, вылечить раз плюнуть.
– Раз плунут? – переспросил Лёма, и на лице его отразились недоверие и надежда одновременно. – Ти умэиш лэчит?
– Ну да.
– Врат нэ нада – хужи будит.
– Не веришь? Продолжай тогда. Что ты там хотел-то? По почкам побарабанить? Ну!
– Ти умэиш укола дэлат?
– Уколами и дурак может.
– Бэз укол? – удивился Лёма, недоверчиво скривив лицо.
– Я экстрасенс, – заявил Бабухин. – Иглоукалывание, китайский массаж, работа с биополем, мануальная терапия и кодирование. Всего несколько сеансов и ты как новенький. Свеженький. Вот так вот.
– Врат нэ нада, – упорствовал Лёма.
– Да пошёл ты! – Бабухин равнодушно отвернулся.
Лёма молчал некоторое время, потом тронул пленника носком ботинка.
– Давай!
– Чего давай? – возмущённо обернул свое изукрашенное лицо Бабухин. – Это удовольствие денег стоит. Давай, вишь, говорит!
– Сколка?
– Триста.
– Палучиш.
– Деньги вперёд.
– Сначал двэсти, – заявил Лёма и извлёк из кармана куртки кошелёк. Вынув две стотысячных купюры, затолкал их в карман фуфайки Бабухина. – Давай!
– Ладно, идёт, – согласился Бабухин. – Развязывай руки.
– Развязыват? – насторожился охранник.
– А ты как думал? Ушами я буду тебе пассы делать? А биополе носом буду рубить?
Туман сомнения лёг на лицо Лёмы.
– Я развязыват – ти пабэг дэлаиш, да?
– Развяжи руки, а что-нибудь другое свяжи, раз боишься, – ответил Бабухин.
