Николай придержал Шумихина за локоть, а Ухову приказал удалиться. Когда тот вышел, он устало опустился на стул, задумчиво сдавил голову ладонями.
— Жуликов выгоним, отправим материал в суд. Пищеблок наладим… Но все это половина дела. Нужно не только отдать в котел все, что полагается по карточке, нужно разбиться в кровь, а изыскать дополнительные источники снабжения. Думать надо. Думать, Илья!
Шумихин подпер щетинистый подбородок кулаками, шептал ругательства, все еще переживая недавнее потрясение. Он не мог простить себе, что ошибся в Ухове.
— Илюха! — вдруг спохватился Николай. — Я не один раз думал — не разрешат ли нам цокнуть пару лосей по лицензии, а? Ведь это — с полтонны мяса, доброй говядины, и забот никаких. А после войны поголовье восстановится, лосей тут, наверное, много. Как думаешь?
За Опарина ответил Шумихин:
— По лицензиям бить смысла нет. Заставят оприходовать мясо и пустить в счет нормы. А нам нужно добыть продуктов, чтобы попало в котел сверх карточек.
Вошел Сучков с пачкой расходных ордеров. Николай молча забрал у него бумаги и, сунув в ящик, резко задвинул его. Сучкову махнул на двери.
Счетовод отошел к порогу, топтался, собираясь что-то сказать.
— Завтра, завтра! — зарычал на него Илья. А Горбачеву сказал: — Медведя бы подвалить. Отпуск давайте на неделю — обеспечу. В Лайках у нас есть дед, знает два логова. Если заплатить, не откажется подсобить.
— А колхоз нам не мог бы помочь? — задумчиво спросил Горбачев.
— Колхоз — вряд ли, — скептически возразил Илья. — Колхозники сами беду нянчат с прошлого года обеими руками, хлеба не хватает… чем помогут?
— А может, съездим все же? Я туда собираюсь давно по старинным делам… Заодно со своим дедом поговоришь. На отпуск можешь рассчитывать, но чтобы медвежью тушу в общий котел и — без накладных! А?
— Когда едем? — спросил Илья.
— Да хоть завтра. Дела подгоняют во все лопатки!
Разошлись поздно. Николай по пути заглянул еще на кухню. Там горел свет, работала золотовская комиссия.
Катя и Дуся управились только к полуночи.
По пути домой, у барака лесорубов, перед ними возник темный силуэт. Остановился на тропе, звякнул железом:
— Кто такие?!
Катя и Дуся шагнули в сторонку, к фонарю над входом барака.
— А-а, руководящая! — радостно закричал человек, и Катя узнала Алешку Овчаренко.
Он бросил лопату и лом, раскинул руки, но Дуська сунула ему кулаком под дых:
— Не озоруй!
— Недотроги, черти! — выругался Алешка. — Куда в полночь мотались? Признавайтесь, а то в стенную печать мигом сообщу!
