— Машина ждет вас, — сообщил он Поткину.
— Мне необходимо позвонить.
— Конечно. — Офицер открыл дверь смежной комнаты, там на столе стоял телефон.
— Это личный разговор, — подчеркнул Поткин.
— Да-да. — Офицер вышел из комнаты и плотно прикрыл за собой дверь.
Поткин промокнул пот на лбу.
— Алло, — послышалось в трубке.
— Я т-только что прибыл, — сказал Поткин.
— Добро пожаловать домой. Как чувствует себя ваша жена? — спросил Алексей Бреснович.
— Хорошо.
— А ваши дочери?
— Тоже хорошо.
— Ну и отлично. Вы надолго к нам?
— Планирую завтра вернуться.
— Значит, встреча очень важная? Во сколько она начнется?
— Машина ждет, — нетерпеливо ответил Поткин.
— Понимаю. Я сегодня вечером устраиваю прием. Приходите, как освободитесь. В любое время. Постарайтесь с письмом поскорее закончить.
— Спасибо.
— Посылку привезли?
— Да.
— Хорошо. Жду вас вечером.
Поткин услышал, как на другом конце повесили трубку. В гости ему идти не хотелось, не нравилось ему и то, что Коснов прислал за ним свою машину. Его всегда тревожили такие неожиданные вызовы в Москву. Поткин прошел за водителем к машине. Было не совсем ясно, о каком письме говорил Бреснович.
Капитан Михаил Поткин, начальник подразделения контрразведки, отвечающего за США, в могущественном Третьем управлении полковника Коснова, устроился на заднем сидение, и черный «ЗИМ» помчался к Москве. Он открыл портфель и начал рассматривать сообщения. Необходимо было сосредоточиться. Предстояла исключительно важная встреча. Он знал, что его будут спрашивать и переспрашивать, бесконечно уточнять детали, изучать выводы. Такие встречи давались ему тяжело. Когда Поткин нервничал, он начинал заикаться, и от этого еще больше терялся. Он был практик, а не чиновник. Он мог организовать и провести операцию, но не всегда умел объяснить, что и почему делает. Он давал хорошие результаты и считал, что этого достаточно.
Важно было сосредоточиться, но мысли все время возвращались к Коснову и Бресновичу. Поткин отказывался признать, что они враждовали, а он оказался между ними. Коснов — его непосредственный начальник, благосклонный диктатор, всепонимающий тиран. Бреснович — покровитель и благодетель. Именно Бреснович спас его после провала в Венгрии. Бреснович, его влиятельный кремлевский друг, будущий член ЦК, устроил его к Коснову. И вот теперь эти двое сцепились, а Поткин между ними.
«А все из-за этого проклятого дела», — подумал он, открывая первую папку. Курьер доставил ее около восьми недель назад. В этом деле настораживало буквально все.
