Рейли выступил из тени, чтобы отодвинуть для нее стул. Она вежливо кивнула и села. Если бы он был хоть самую малость джентльменом, то он нашел бы себе замену на этот вечер. Но тело ее досконально знало, как может он быть далек от джентльмена. Его отстраненность была наигранной.
А ее? Она делала вид, будто полностью невосприимчива, но каждый ее нерв реагировал на его близость.
Он пододвинул ее стул, коснувшись кончиками пальцев ее обнаженной руки. У нее перехватило дыхание, ибо она знала, что прикосновение было преднамеренным. В груди все оборвалось. То же самое он сделал для Авроры, и девочка улыбалась, когда ехала на стуле к столу.
— Спасибо, Рейли.
— К вашим услугам, юная девица!
— Для начала по бокалу вина? — предложил Реджи, сияя во главе стола.
Мелисса заметила, что рука его переплелась с рукой Хелены. Не держись за нее слишком крепко, подумала она. Багаж уже ждет наверху. Если бы ей потребовалось доказательство того, насколько может быть независима любовь, этот вечер был тому примером. Имел ли Реджи хотя бы малейшее представление о том, что на завтрашнее утро назначен отъезд?
Инстинктивно она стала искать взглядом Рейли. Она представила себе, как он каждый вечер будет подавать обед вкушающему в одиночестве лорду Дарби в этой пещерообразной комнате. Все ее тело вдруг охватила боль неприкаянности.
В затянутой тяжелыми шторами, освещенной свечами комнате она никак не могла отыскать Рейли. Как любой настоящий дворецкий, он знал, как сделать себя невидимкой. Только она одна знала, как он физически, жизненно реален, как его тело дрожит от влечения к ее телу. Никто не видел его насквозь, как видела она. Всем прочим он был безразличен.
А ей? Вопрос этот потряс ее.
Быть желанной и быть любимой — не одно и то же. Любовь — это мечта, фантазия, которой предаются иные женщины. Люди, которых любовь оставляет, платят за это свою цену: ничего не понимающие отвергнутые возлюбленные и одинокие, заброшенные дочери. Ей внезапно захотелось предупредить Рейли, сообщить ему, что они уезжают завтра утром.
— Мисс?
Она вздрогнула.
Лицо его оставалось бесстрастным, когда он наклонился над ее плечом.
— Что вы предпочитаете: мясо или рыбу?
Она подняла голову и уставилась на него. Рядом с ней невидимый покров пристойности терял силу. Она чувствовала, как влечение охватывает все его тело.
— Рыбу, пожалуйста.
Он серебряной лопаточкой выложил порцию на ее тарелку.
— Шеф-повар особенно гордится этим блюдом.
