Раздраженная, выведенная из себя, причем не понимая отчего, Мелисса стала изучать содержимое корзины. Оно не выглядело гастрономическим чудом, чтобы произвести впечатление на Хелену. Однако заявить нечто подобное означало бы выступить в роли сноба и лишь подкрепить уже, вероятно, сложившееся нелестное мнение Рейли о них.
Пытаясь вновь связать разорвавшуюся нить разговора, Мелисса сочла обязательным заметить, что финансовая надежность — вещь необходимая, коль скоро речь идет о крупных состояниях. В голове у нее это выглядело вполне разумным. На языке же оказалось невероятно напыщенным.
— Надо подумать и о будущем Авроры. Хорошая мать всегда заботится о благосостоянии своих детей.
— Вижу, что заботится. Ведь она наняла вас.
Мелисса так и заморгала, услышав неожиданный комплимент.
— Насколько я понимаю, отец ребенка — принц, — добавил Рейли.
— Происхождением и титулом, но не более. — Вопросы, связанные с безответственными отцами Авроры, всегда выводили Мелиссу из себя. Несмотря на все свои родословные и внушительные размеры банковских счетов, ни один из этих мужчин ни капельки не соображал, как обращаться с ребенком.
— Меня наняли после того, как разрушился брак Хелены с принцем, — сказала Мелисса, решив, что Рейли способен извлечь аналогичную информацию из любой газетенки, продающейся в супермаркетах. — Выработка условий развода растянулась на годы. К этому времени у принца Альбрехта родился сын от следующего брака. Он откупился от Авроры, создав для нее трастовый фонд. Больше она его не интересует. Что же касается отчима девочки, второго мужа Хелены, месье Траншмана, для него дети не существуют вообще.
— Вы с девочкой, должно быть, очень много времени проводите вместе.
— Верно.
— Вы не боитесь, что все переменится, если ее мать вновь выйдет замуж?
Его проницательность изумила Мелиссу. И она решила ответить честно.
— Боюсь, что у нее появятся надежды, но затем последует горькая обида.
— Вам она, похоже, очень дорога.
Мелисса, как бы защищаясь, скрестила перед собою руки. Она еще ни с кем не говорила о своей работе. Но никто и не спрашивал ее. Спокойно-терпеливое поведение Рейли, казалось, требовало доверительности в отношениях. Забота, подлинная или поддельная, неважно, может оказаться опасно соблазнительной.
— Я все болтаю и болтаю, верно?
— Это естественно, мисс. Вы возбудились за день.
Вот он-то вовсе не возбудился. По его невозмутимому лицу нельзя было прочитать ничего. Может ли что-нибудь вообще потрясти Рейли?
