И она исчезла, нырнула вниз по склону холма, в направлении замка, вихрем летящих волос, лоскутов и тонких бледных конечностей, удаляясь и пропадая.
Это не правильно, думал он. Это не происходило таким образом… не так ли?
Если он последует за ней, он знал, где найдёт её, там же, где и нашёл в тот ужасный день более двух десятилетий назад: в спальне родителей, стоящей перед зеркалом, чьи туманные глубины отражали не захудалые покои замка, а громадный тёмный зал; и лицо смотрящие на неё изнутри было не её собственное, а матери, которую они потеряли, которую их отец всё ещё отчаянно искал. Он попробует (опять) дотянуться до неё через стекло и (опять) Джейм остановит его. Она не понимала. Если Мать не вернётся, Отец будет зависеть от этого шанирова изображения матери в зеркале. Но она будет бороться с ним, как всегда боролась, как будто от этого зависела скорее его жизнь, чем её. И быть может, она опять толкнёт его назад, в постель их родителей, где они были зачаты и рождены, и она сломается под ним.
Это было последним, что он помнил. Когда он просыпался, она уже исчезала, из замка, из его жизни, и даже в снах он не мог найти её.
Торисен мигнул. То было тогда. А это — сейчас. Никаких серых холмов, только кучи пепла лежали в мертвом очаге перед ним, а его сестра вернулась.
Открытое западное окно доносило до него жизнерадостные звуки из общей комнаты, затем последовал внезапный грохот, сопровождающийся раздражённым возгласом кухарки: — Ну всё, хватит! Вон, вон, вон!
Группа щенков волверов, повизгивая, рассыпалась по траве внутреннего двора. Торисен мог слышать их радостную возню, перемежающуюся визгом и притворным рычанием. Затем они начали подвывать в унисон. Их высокие голоса поднимались и падали, сначала вместе, затем в контрапункте, имитируя их старейшин, которые могли создать своей песней туман или вернуть назад призрак зимы.
Торисен улыбнулся. Они исполняли ему серенаду.
Он пошарил в темноте, нашёл старый сапог и выбросил его в окно. Хор превратился в тявкающий смех. Когти заскребли вверх по каменным ступеням старого замка. Через мгновение, с полдюжины щенков влетело в комнату башни и набросилось на Верховного Лорда, как будто желая разорвать его на части. Он со смехом парировал их броски здоровой рукой, пока они, тяжело дыша, не попадали вокруг него и не начали храпеть. Лёжа под одеялом из маленьких пушистых тел, он погрузился в благословенный сон без всяких сновидений.
