Стража Ардета колотила в главный вход, косяки которого, казалось, наглухо срослись с дверью. Милорд Ардет не хотел, чтобы его беспокоили.
Шиповник Железный Шип застряла на середине лестницы, вися на перилах. Кровь, темно-красная, как и её волосы, бежала вниз по лицу из разбитой губы, и кто-то вырвал малахитовую серёжку из её уха. Она качнулась из стороны в сторону, чтобы преградить Джейм дорогу, её зелёные глаза были мрачными, а взор потерянным.
— Он спас меня от Каинрона. Привязал меня. Я — его, хотя я думаю, что нет хайборна достаточно глупого, чтобы доверять мне. Тебе я не доверяю. Ты только причинишь ему боль.
Джейм мигнула. — Но послушай, — начала она, а затем остановилась. На это не было времени. Она проскользнула под рукой Шиповник и поднялась по лестнице.
На верху стоял в ожидании Шет Острый Язык, комендант Тентира.
— Итак, девушка, — сказал он со слабой улыбкой, — вот и мы. Мой лорд Каинрон тебя побаивается. И я начинаю понимать, почему. Ты всегда такая… э… разрушительная?
За его спиной была дверь, а за этой дверью её брат боролся за свою жизнь.
— Сделайте что-нибудь! — закричала она.
— Зачем?
За ней появился Тиммон. Комендант проигнорировал его. Как и Джейм.
— Вы позволите им уничтожить друг друга?
— Почему бы и нет?
На мгновение она увидела в нем Каинрона, врага и её дома и дома Ардета; но в его поведении было и нечто другое, хладнокровная оценка силы и власти.
— Итак, какому же типу верховного лорда может понадобиться моя помощь? — вежливо сказал ей высокий рандон. — Если он настолько слаб, чтобы пасть, то быть может так будет лучше для всего Кенцирата, как ты думаешь?
На мгновение она задумалась об этом: что бы случилось с Тремя Народами, если бы их верховный лорд оказался слишком слабым, чтобы вести их? У Тори были слабости, это несомненно. Предположим, что, в конечном счёте, он так и не сможет преодолеть их. Тогда бы Кенцират пал, и это стало бы концом их мира.
Нет.
— Лорд Каинрон силён, — ответила она, — но сила это ещё не всё. Есть ещё сочувствие, справедливость и честь.
За её спиной тяжёлое дыхание Тиммона перешло в кашель.
Комендант внимательно изучал её, глаза чуть прикрыты и загадочны. Она ответила сердитым взглядом. Её ещё не приходилось говорить такие вещи подобным людям, но она сделала это, и не собирается теперь изображать кролика перед этим ястребом.
Он склонил голову и уступил дорогу.
— Позволь мне, — сказал Тиммон, пролезая мимо неё. — Это, в конце концов, мои покои. — Но дверь не открылась.
