Характерные черты французской аграрной истории | страница 98

В других случаях «освободитель» устанавливал в свою пользу периодическую фиксированную ренту, которая поступала помимо лежавших на держаниях старых повинностей и выгодно заменяла столь капризные, с точки зрения дохода, сервильные повинности. Впоследствии иногда имела место выплата землей: освобожденная деревня передавала сеньору в счет платы часть своих общинных угодий. Уступки такого рода, еще и поныне тяготеющие над жизнью не одной сельской общины, были особенно частыми в Бургундии XVI века и в соседнем Франш-Контэ — вплоть до XVII века^>{89}. Это объясняется тем, что разоренный войнами крестьянин Бургундии или Франш-Контэ был тогда очень беден; у сеньоров же в то время появился вкус к собиранию парцелл. Но почти никогда для получения свободы крестьянин не отказывался ни целиком, ни частично от своего держания. Совсем наоборот, отказываясь от права «мертвой руки», сеньор тем самым отказывался и от надежды увеличить когда-нибудь свой домен за счет участка серва. Освобождение сервов во Франции не привело прямо (как было позднее, при аналогичных социальных переменах в России) даже к частичной их экспроприации в пользу сеньора.

Наряду с этими непосредственно ощутимыми выгодами появлялся иногда и другой мотив, открытое признание существования которого мы находим во многих хартиях. Что если земля, еще подчиненная серважу, находилась около других земель, где царствовала свобода, около новых поселений (villeneuves), основатель которых обеспечил себе успех благодаря ощутимым привилегиям (так было не всегда; в эпоху расцвета серважа сервы имелись даже на недавно распаханных территориях), или же около ранее освобожденных местностей? Очень силен был риск, что она постепенно обезлюдеет, что люди, населявшие ее, перебегут в эти центры с лучшими условиями. Разумнее всего было приостановить эту эмиграцию путем своевременного пожертвования, которое отнюдь не было невыгодным, так как оплачивалось получателями. Это благоразумный акт, особенно рекомендуемый в период кризиса. Столетняя война, а позднее войны XVII зека, возродив в различных пограничных районах пустующие земли, побудили землевладельцев увеличить свои щедроты. «Начиная с некоторого времени, — пишут госпитальеры (Командорства Бюр (Bure), в Бургундии, освобождая в 1439 году своих людей из Туази (Thoisy), — почти все дома и риги, существовавшие в названном Туази, были сожжены и разрушены… по причине менморта никто не хочет жить в названной деревне… но все ушли, отправились жить в свободные места». В 1628 году сир Монтюрё-ле-Грэ (Montureux-les-Gray), во Франш-Контэ, также вовсе не скрывал надежды, что освобожденная деревня будет «лучше населена» и, следовательно, сеньориальные права будут «более доходными». Порой матерью свободы была нужда