– Игнорирует, – хмыкнул Кир. – Ну что, пошли? Вон тропинка. Если этот крендель не обманул, она должна вывести к дороге.
«Крендель» не обманул. Тропинка действительно вывела к дороге. Не очень широкой, грунтовой, но накатанной. Впереди видны вполне жилые дома. Все как на подбор деревянные, двухэтажные, старые.
Окна в них узкие, забраны рамами с мутным стеклом. Часть окон закрыта ставнями. Народу на улице мало, детей вообще не видно. У фонарного столба крутятся две облезлые шавки. Впереди справа на длинном узком здании выцветшая вывеска «Бартор».
Появление наемников вызвало интерес у прохожих. Герман и Кир ловили удивленные и настороженные взгляды.
– Такое впечатление, что это не Нуарек, – негромко заметил Кир. – Какой‑то грязный городок.
Герман кивнул на вывеску.
– Зайдем узнаем.
** * * *
Кир толкнул некрашеную деревянную дверь, и его сразу обдало насыщенной смесью вонючего табака, прогорклого масла, едкого пота и пережаренного мяса. Тусклая лампа освещала узкую лестницу, ведущую вниз. Оттуда доносились голоса и какой‑то приглушенный стук.
Наемники спустились вниз, отодвинули засаленную штору из брезента и вошли внутрь небольшого помещения.
С десяток столов, короткая барная стойка в углу, в центре столб, на противоположной стороне еще одна дверь. В свете ламп видны клубы дыма под потолком.
За столами сидело человек пятнадцать. Ели, пили, играли в кости, разговаривали. Щуплый прыщавый подросток сновал по залу, разнося кружки с пивом и нехитрую закуску в глиняных тарелках.
За стойкой бара стояла толстая баба лет сорока пяти. Волосы собраны на затылке в пучок, руки до локтей обнажены, на левом предплечии наколка. Над верхней губой приличные усы.
Эта колоритная особа хриплым голосом отдавала команды подростку и одновременно наполняла двум посетителям стаканы из большой бутылки.
Одного взгляда хватило, чтобы понять – притон! Причем самого низкого пошиба, для всякой швали, которую вполне справедливо именуют – отбросы.
Завсегдатаи кабака одеты в потрепанные, далеко не новые одежды, половина в длинных пиджаках, остальные в безрукавках. Лица у всех угрюмые, насупленные. Редкие улыбки возникали только при удачно выпавших костях.
Кир покосился на Германа и шепнул:
– Вот это забрели! Что делаем?
– Спрашиваем и уходим. Приготовься.
– Всегда готов.
Кир тронул запястьем рукоятку револьвера и первым шагнул с последней ступеньки.
Появление наемников было отмечено стихнувшими разговорами и перестуком костей. Видимо, появление здесь чужих – дело настолько необычное, что никто не знал, как себя вести.
