— Когда молодой человек уходит, я кладу в его карман чек, и поэтому тут нечего обсуждать.
— Но я хочу знать сумму, которая будет проставлена.
— Я так много трачу на свой сад.
— Я понимаю. Но для меня это ничего не значит.
— Ремонт мостика через бассейн обойдется мне в копеечку.
— Я не ломал его нарочно. Вы велели мне пройти по мостику.
— Я не спорю, но -
— Здесь не о чем спорить. Я кое-что стою, и не собираюсь менять свою цену, оттого, что японские мостики рушатся, и я падаю в воду. Видите ли, проституты не состоят в профсоюзе, каждый из них имеет свою собственную цену, и если не получает ее, несет убыток Может он пойти и получить пособие по безработице, если его никто не снимет на его углу или в его — где он там обретается? Может он сказать в бюро по трудоустройству — я проститут, меня клиенты не снимают? Ответ можешь произнести по — японски. Нет, у меня есть твердая цена, и я ее держусь. И я хочу знать, получу я ее или нет.
— Пять?
— Может быть, пять лет назад, сейчас я меньше двадцати не беру.
— Вы сказали — десять?
— У вас проблемы со слухом, или это от жадности?
— Вы сказали -
— Я сказал — ДВАДЦАТЬ.
Второпях входит компаньон гомосексуалиста, суетливый мужчина лет пятидесяти.
— Мостик сломан! — замечает компаньон.
— Молодой человек прошел по нему, и он развалился.
— Мне надоело слушать о сломанных японских мостах. Штаны у меня высохли, и я ухожу.
— Но -
— А это что за симпатичный молодой человек? — спрашивает компаньон.
— Он? Ах, да. Мы встретились в центре.
— Я как раз собирался уходить.
— Нет, нет, только не это!
— Да, да. Пойду в «Белый Замок», выпью горячего кофе и съем целую тарелку чили.
— Я через секунду приготовлю вам кофе и поджарю несколько яиц.
— Мне надо на работу.
— В жизни случаются маленькие недоразумения, — замечает компаньон.
— Где у вас тут дверь?
— Не хочу ничего слышать о вашем уходе!
— Точно, проблемы со слухом. — Олли поворачивается к компаньону: — Мне надо как-то выбраться отсюда.
— Останьтесь! Пожалуйста! Я согласен на вашу цену!
— Где дверь?
— Я отведу вас, — отвечает компаньон. Он уводит Олли из комнаты. Возвращается.
— Твой сарказм выгнал его! Ты любишь устраивать мне сцены, — идет к шкафу с пластинками.
— После двадцати пяти лет ты все еще обижаешься, когда я привожу домой мальчиков.
Компаньон ставит пластинку. Это «Un bel di», песня звучит очень громко.
— Тебе придется самому себе готовить ужин. Я собираюсь лечь спать и запереться в своей комнате.
Столик в кафетерии, работающем двадцать четыре часа в сутки. Ночь
