Жена. А теперь они опять стену строят, власть-то переменилась.
Крестьянин. Ну, ребята пришли, солдаты, и с землицы-т' нас погнали. Теперь сгоняют всех в работные лагеря, чтобы стену, значит, строить. Так что нам бы поторапливаться, а то местов не будет.
Жена. И баб тоже, всех берут.
Крестьянин. А сынишку-т', вот, в солдаты определяют.
Жена. Там ему одежу справят, кормить тоже будут.
Лир. Но его же убьют в армии.
Жена. Ну, не всех ведь убивают-то.
Сын. Будет болтать. Солнце, вон, садится совсем. Идем, идем.
СЫН уходит.
Жена. Идем, идем, сынок.
КРЕСТЬЯНИН и ЖЕНА уходят за сыном следом
Лир. Я научился переносить слепоту, и не жаловаться, но я никогда не научусь переносить это. (Зовет) Дети мои! Эй!
ЛИР падает на колени.
Жена. (за сценой) Старичок-т' совсем упал.
Вбегают КРЕСТЬЯНИН, его ЖЕНА и СЫН
Лир. Я король! Я стою перед этой стеной на коленях. Сколько жизней я здесь положил? Идите. Идите куда хотите. Идите хоть на край света. Бегом бегите. Я с места не двинусь, пока вы не уйдете.
Жена. Вставай, дедушка.
Лир. Я слышал ваши голоса. Я никогда не видел в жизни человека бедного! Вы взяли у меня слишком много жалости, а если жалости не станет, я умру от скорби.
Сын. А дед-то, видать, большой фокусник.
Лир. Они одевают вас, они вас кормят — вы поэтому перестали видеть? Всякая жизнь ищет, где ей укрыться. Волк, лиса, лошадь, — они сбежали бы, они сохранили рассудок. Почему вы бежите мясникам навстречу? Почему?
Сын. Ладно, в лагере увидимся.
СЫН КРЕСТЬЯНИНА уходит.
Жена. Он сам хочет жить по-хорошему, дедушка, и своей головой.
Крестьянин. Эх, бедный. Ежели его куда привести, так они его прибьют, да и на цепь посадят. Пускай он лучше тут остается, он в полях-т' небось как дома. Пускай несет свой крест с миром.
КРЕСТЬЯНИН и ЖЕНА уходят.
Лир (с трудом поднимается на ноги) Люди губят себя и уверяют, что это их долг? Но так же нельзя! Разве можно так обращаться с людьми? Корделия сама не ведает, что творит! Я должен ей сказать — написать.
Призрак. Нет, нет, нет! Они никогда не слушают!
Лир. Но я не могу молчать! О, глаза мои! Я плакал, и раны опять открылись! Опять идет кровь! Быстрее, быстрее, помоги мне! Глаза мои, мои глаза! Я должен остановить ее, пока не умер!
ЛИР ковыляет со сцены прочь, опираясь на руку Призрака.
