Для Джека же каждый день теперь был заполнен работой, требующей немалого физического напряжения. Лазание по снастям, рукопашные схватки, плавание между двумя «Маками», – и поклонение солнцу вместе с Анелой. Кожа Джека потемнела, а грудь стала шире. Теперь его не узнала бы и родная мать. Он даже вырос на несколько дюймов. И конечно же, обрел мощные мускулы мужчины, властвующего над волнами.
Но его голубые глаза и высокие скулы по-прежнему выдавали в нем аристократа. Хотя маленький алый мак под правым глазом означал совсем другое…
Однажды утром, когда миссис Саксби и ее дочь только закончили завтракать, они в очередной раз заговорили о Джеймсе.
– Когда-нибудь ты примешь его обратно, – сказала мать.
– Ни за что, – ответила Тео. – Я уже даже не думаю о нем.
– Значит, ты твердо решила никогда не иметь ребенка? – сказала миссис Саксби. Это было ее типичное замечание перед уходом, приберегаемое напоследок. Но на сей раз она задержалась у двери, прижавшись головой к косяку. – Ох, дорогая, у меня так разболелась голова…
Тео вскочила на ноги и подошла к матери.
– Хочешь, я скажу, чтобы приготовили травяной настой? Позволь мне проводить тебя в спальню. Несколько часов в темноте с холодным компрессом на голове – и ты почувствуешь себя намного лучше.
Но миссис Саксби выпрямилась и заявила:
– Я, конечно же, смогу сама подняться по лестнице, дорогая. Подремлю немного и буду в полном порядке. – Коснувшись ладонью щеки дочери, она добавила: – Ты, дорогая, моя самая большая радость в жизни. И я хочу того же и для тебя – ребенка от мужа, которого ты любишь. Хотя ты можешь отрицать это…
Тео обвила мать руками.
– Знаешь, мама, я решила заказать себе в Лондоне новый гардероб, чтобы не стыдно было нанести визит новобрачному мистеру Пинклер-Рейберну… и несравненной Кларибел.
Мать весело рассмеялась:
– Ужасно хочу увидеть твои новые платья! Я люблю тебя, дорогая! – С этими словами она повернулась и удалилась в свои апартаменты отдохнуть.
Миссис Имоджен Саксби так и не пробудилась от этого сна. Во время похорон матери и приема визитов с соболезнованиями Тео была словно в густом тумане. Много недель прошло, прежде чем она приняла горькую правду: матери больше не было.
Однако жизнь не прекращается только из-за того, что кто-то из близких умер. Тео было неудобно плакать на встречах с управляющим поместья. И было неудобно плакать в церкви, а также во многих других местах. Пустота в ее сердце была всепоглощающей, но она все же продолжала заниматься делами, понимая, что судьба многих людей зависела от нее. Она не могла подвести их – и не подведет.
