Разумеется, речь идет не о обо всех актах, принимаемых Конституционным судом, а только о его «итоговых решениях», то есть постановлениях, которые принимаются по вопросам, связанным с решением дел о соответствии Конституции РФ правовых актов; по жалобам на нарушение закреплённых Конституцией прав и свобод граждан; с разрешением споров о компетенции между высшими государственными органами субъектов РФ, между органами государственной власти; с толкованием Конституции РФ. Заключения и определения Конституционного суда России не являются нормативно-правовыми актами.
Примером, подтверждающим вышеприведённое утверждение, является Постановление Конституционного Суда от 15 января 1998 г., связанное с проверкой конституционности положений 1 и 3 ст. 8 Федерального закона от 15 августа 1996 г. «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию»[162]. Дело заключалось в том, что гражданин, имеющий прописку в Грузии, но в течение долгого периода проживающий в России, обратился в уполномоченные органы с заявлением о выдаче загранпаспорта, в чем ему было отказано в связи с отсутствием жилого помещения, позволяющего по месту жительства подать заявление на получение загранпаспорта. Жалоба гражданина была отклонена, так как по ст. 8 указанного Федерального закона гражданин может получить загранпаспорт по месту жительства (в Грузии). Конституционный суд, рассмотрев это дело, в своем Постановлении признал не соответствующими Конституции РФ положения ч. 1 и ч. 2 ст. 8 вышеупомянутого закона, на основании которого гражданину было отказано в получении загранпаспорта. Суд также рекомендовал во всех аналогичных случаях руководствоваться ст. 27 и. 2 Конституции России, закрепляющей за российскими гражданами право свободного выезда за пределы России и беспрепятственного возвращения в Россию[163].
Нормативность этого Постановления Суда заключается в направленности на неопределённый круг лиц, многократности применения и наличии императивного характера. Таким образом, Конституционный Суд РФ, признавая акты неконституционными, участвует в формировании правовой политики России и воздействует на правопорядок.
Так можно ли назвать Россию «прецедентной страной»? На сегодняшний день ответ очевиден: говорить о прецеденте как об официальном источнике права в России нельзя, однако теоретические аргументы в защиту и опровержение тезиса о непризнании судебной практики как источника современного российского права являются актуальными.
