— Вы хорошо осведомлены, раз нашли меня. Это она вам обо мне рассказала?
— Она рассказала мне о вашем брате, Мине.
— Что будете пить? Коньяк? Виски? Или предпочитаете кока-колу, кофе, чай?
— Чай, пожалуйста.
Ин встает, звонит по телефону, распоряжается. Достает из ящика стола фотографию.
— Слева Минь, мой младший брат.
Бумага пожелтела. Снимок сделан в студии. На нем стоит дата: 1 июня 1980. Два мальчика. У обоих почти наголо обритые головы. На них белые рубашки и красные галстуки юных пионеров. Справа Ин, без очков, улыбается так широко, что узкие глаза и вовсе превратились в две щелочки. У Миня большие уши. Лицо напряжено. Глядя на него, так и слышишь треск вспышки и голос фотографа: «Улыбнитесь!» Глаза Миня пристально смотрят на Кристофера Лизарда — он же Джонатан Джулиан, он же Билл Каплан. Мальчик как будто хочет поведать ему свою короткую жизнь.
— Вы можете рассказать мне о вашем брате?
Чжан Ин берет в руки фотографию, смотрит на нее.
— Мои родители — инженеры. Когда мы были детьми, они часто уезжали. Минь был на два года младше меня, и я очень рано стал сознавать свою ответственность старшего. Минь не слушался меня. После школы, вместо того чтобы делать уроки, он кропал стихи и малевал картинки. Учился он из рук вон плохо, всегда был последним в классе. В восемьдесят втором году родители решили отдать нас в лицей Восходящего Солнца. Там я и встретил Аямэй в первый раз…
Звонит телефон, Ин вскакивает.
— Извините!
Через три минуты он вешает трубку и снова садится в кресло.
— На чем я остановился?
— Лицей Восходящего Солнца.
— С восемьдесят третьего года я впервые рассказываю эту историю. Двадцать два года прошло…
В дверь стучат. Молодая женщина ставит чайный поднос на низкий столик.
— Чай с Высоких гор. Вы, конечно, знаете. Мой партнер прислал мне его с Тайваня.
Кристофер отпивает из крошечной чашечки.
— Превосходно!
— Лицей Восходящего Солнца готовил лучших учеников к национальному конкурсу для поступления в университеты. Родителям пришлось задействовать все свои связи, чтобы нас туда приняли. Учеников там заставляли заниматься по десять часов в день, а экзамены устраивали каждый месяц. Результаты вывешивались на большом стенде у входа. Мы подходили к этим спискам с замиранием сердца, на ватных ногах. Я готов был рвать на себе волосы, если не видел своего имени в первых строчках. Минь же никогда не обманывал ожиданий: его имя всегда стояло последним и было написано красными чернилами. Он приводил в отчаяние родителей, которым хотелось, чтобы мы пошли по их стопам и поступили в Цин Хуа, лучший политехнический университет в Китае. Даже в лицее Восходящего Солнца Минь продолжал лодырничать. Ясно было одно: он не только не поступит в Цин Хуа, но и вообще не пройдет национальный конкурс и останется без высшего образования.
