Стоит обратить внимание, что в терминологии хрониста Крон, Бэл и Нин правили именно Ассирией, только единожды Малала говорит о Бэле, что тот правил ассирийцам. В дальнейшем же повествовании правители носят титул «царь персов/ассирийцев/ромеев», то есть именуются василевс определенного народа, а не страны (аналогичная формула встречается у Прокопия (Bel. Pers. I.2), у Агафия (II.18), у Феофилакта Симокатты (III.16)). Топоним «Ассирия» уступает место понятию ассирийцы (I.12, VI.1, 3, 4, 13, VII.18–19).
Следующий интересный момент – связка «ассирийцы, персы, мидяне и парфяне», которые неоднократно упоминаются вместе при описании времен Александра Македонского.
«И победив Дария, царя персов, сына Ассаламы, захватил Александр его и все царство его и все земли ассирийцев, мидян, парфян, вавилонян и персов, и все царства земли, как написал премудрый Боттий; и города, и области, и всю землю римлян, эллинов и египтян освободил от рабства и повиновения ассирийцам и персам, парфянам и мидянам, отдав римлянам все, что они потеряли» (VIII.1).
Земли этих народов оказываются объединенным понятием и в предшествующем сюжете: «Ассирийцы же и царь их Ох возгордились; и восстала вся земля, и была передана власть в руки ассирийцев, персов, мидян и парфян» (VII.17). Еще раз находит подтверждение тезис о связи и родстве этих народов в глазах Малалы. Иначе представлялось бы странным, что восстание против ассирийцев заканчивается тем, что они остаются у власти (пусть вместе с другими народами). Обратный пример можно найти у Агафия, согласно которому в царствование Сарданапала, когда царство ослабело, мидянин Арбах и вавилонянин Велизис отняли власть у ассирийцев и передали ее мидянам (II.25).
Кроме того, ранее Малала называет Оха «царем персов» и сообщает, что тот взошел на трон после своего отца Артаксеркса, «царя персов». (VII.17)
Следующее сообщение, казалось бы, добавляет путаницы в этнографическую картину «У вавилонян же после Оха пришел к власти Дарий, мидянин, сын Ассалама, и подчинил себе всех» (VII.18).
Народы
Самым простым решением было бы предположить, что речь идет о синонимах «вавилоняне – ассирийцы», «мидяне – персы», «ассирийцы – персы».
Аргументом против является уже само последовательное перечисление всех четырех (а в отдельном случае пяти) народов: «ассирийцев, мидян, парфян, вавилонян и персов» (VIII.1). Если речь идет об одном и том же, в чем смысл удлинять повествование? Значит, у Иоанна Малалы были мотивы сближать эти понятия и выстраивать определенную систему.
