– Что же тогда? Мучает?
– Да, и весьма изощренно, – сказала Гвиневер и рассмеялась.
Она смеялась, чтобы скрыть испуг или просто от радости? И что девушка имела в виду под «изощренностью»? Хотелось спросить, но когда я взглянул на глумливую Энид, то вспомнил, что пообещал себе не иметь с ними больше ничего общего. Я быстро попрощался и ушел прочь.
Похоже, они не знали, что Давенант Боргойн поблизости? Странно. Неужели он отверг старшую сестру?
Пока я в сумерках шел по деревне, раздумывая над словами девушек, знакомый мир начал преображаться: пологие холмы, рощи деревьев и темные тени домов, которые казались такими надежными и привычными, стали превращаться в обитель чьей-то грешной страсти. Там, где закончились дома, раскинулись неведомые поля под снежным покровом. Теперь солнце зашло, и в кустах боярышника зашумел ветер, словно вздох, долетевший до меня с конца света.
Я почти дошел до Страттон Херриард, когда в темноте заметил впереди две фигуры. Я их почти догнал и внезапно понял, что это мама и мисс Биттлстоун. Поскольку матушка несла какой-то сверток, я приготовился объявить о своем присутствии и взять ее ношу, но вдруг услышал, как она что-то говорит. Это заставило меня замедлить шаг и последовать за ними.
– Как и его отец, впадает в черные депрессии, уединяется и не отвечает, когда обращаешься к нему.
Мисс Биттлстоун что-то сказала, чего я не расслышал, а потом мама продолжила:
– Он всегда с трудом находил друзей, а когда ему это удавалось, то они, как правило, оказывались дурными людьми.
В этот момент мы дошли до поворота к дому, и женщины остановились. Я приветствовал их, словно только что повстречал. Мама пригласила старушку зайти и отметить праздник бокалом пунша, но мисс Биттлстоун радостно объявила, что идет по важному делу к Куэнсам на Аптон Дин. Потом начала хвастаться, что, как обычно, проведет Рождество с семьей настоятеля. Я взял у мамы свертки, и когда мы пришли домой, она стала раскладывать их содержимое на столе в гостиной, рядом с дневной выпечкой. Это изобилие продуктов напомнило мне старые дни на Пребендэри-стрит. Тогда матушка готовила сладкие пирожки с начинкой, глинтвейн и пунш для мужчин, и фруктовый ликер для хористов, и засахаренные фрукты, и многое другое.
– Богатый стол! Мы ждем колядки? – cпросил я.
– Конечно, – сказала она с усталой улыбкой. – Скоро Рождество.
Девять часов
Приблизительно в семь часов, во время ужина, послышался отдаленный звук оркестра. Он приближался по дороге со стороны Страттон Херриард. Я посмотрел на маму. Для нее очень важно снова быть принятой в обществе священников. Просто невыносима мысль о том, что мамина мечта – заслужить одобрение сельского священника и его толстухи жены. Но этому не суждено было случиться. Через несколько минут стало ясно, что звуки затихают, и я увидел лицо мамы, почувствовал ее нарастающее разочарование от такого унижения и напрасной траты денег, которые могли быть потрачены с пользой. Церковный оркестр и хористы свернули на дорогу, ведущую в Нотертон.
