Лирические произведения | страница 43

На первую страницу

и разошлось,

как швы.

Но я

не видел ничего

во сне.

Я спал

без снов.

Товарищ

в доме ночевал,

и это

я узнал

со слов…

Как мог

таким я скрытным стать

и спрятать от себя

боль

и бездумно спать?

Но боль живет,

и как ни спишь,

и как ни крепок сон,

какую б ночь

ни стлала тишь —

все слышит,

знает стон,

все помнит стон,

он не забыл

ту,

что бессонно я любил

в дали́

ушедших дней,

стон

мне

напоминал о ней,

чтоб днем

не больно было мне,

чтоб я стонал

во сне.

СЛУЧАЙ С ТЕЛЕФОНОМ

Жил да был

Телефон

Телефонович.

Черномаз

целиком,

вроде полночи.

От него

провода

телефонные,

голосами

всегда

переполненные.

То гудки,

то слова

в проволоке узкой,

как моя голова —

то слова,

то музыка.

Раз читал

сам себе

новые стихи я

(у поэта

в судьбе

есть дела такие).

Это лирика была,

мне скрывать

нечего —

трубка

вдруг

подняла

ухо гуттаперчевое.

То ли

ловкая трель

(это, впрочем, все равно), —

Телефон

посмотрел

заинтересованно.

Если

слово поет,

если

рифмы лучшие,

трубка

выше

встает —

внимательней слушает.

А потом уж —

дела,

разговоры

длинные…

А не ты ли

была

в те часы

на линии?..

НЕТ ЗОЛУШКИ

Я дома не был год.

Я не был там сто лет.

Когда ж меня вернул

железный круг колес —

записку от судьбы

нашел я на столе,

что Золушку мою

убил туберкулез.

Где волк? Пропал.

Где принц? Исчез.

Где бал? Затих.

Кто к Сказке звал врача?

Где Андерсен и Гримм?

Как было? Кто довел?

Хочу спросить у них.

Боятся мне сказать.

А все известно им.

Я ж написал ее.

Свидетель есть — перо.

С ней знался до меня

во Франции Перро!

И Золушкина жизнь,

ее «жила-была» —

теперь не жизнь, а сон,

рассказа фабула.

А я ребенком был,

поверившим всерьез

в раскрашенный рассказ

для маленьких детей.

Все выдумано мной:

и волк, и дед-мороз…

Перейти на страницу