Лирические произведения | страница 33



                          Я девять лет
брал счастье
                        за руку
                                  и вел, —
и нет
            его!
Я должен встать
                     и жизнь перелистать
                                                 и, встав,
начать
             все
                   с чистого листа.
Как
       мир за месяц
                               поредел!
Ну да,
         я здесь,
                        а Клава где?
Где
         эта сказочная «Гда»,
жизнь,
          где без нас идут года?
Нет!
      Я не мрачен.
                           Я хочу
войти с другими
                           к жизни в дом,
пробиться
                  к чистому лучу
поэзии
          своим трудом.
Я говорю:
                работай,
                             лезь
по строчке
                лестничной
                                к звезде!
Я не уйду.
             Я жив.
                      Я здесь!
Ну да,
           я здесь,
                           а Клава где?
Вначале,
                 десять первых дней,
я позабыл
                  рыдать над ней.
Меня знобил
                   какой-то грипп
больного полузабытья.
           Должно быть, я
                                       не влип
           еще
           в топь
трудной жизни
                       без тебя.
Как прочно
               всажен в ребра нож, —
           должно ж
                        так сердце наболеть,
чтоб на балет
                        пойти в Большой.
С оглохшей
                     наглухо душой
           шел
           в «Метрополь»,
                                часов до трех
в ночь
           на бульварную скамью,
в полузнакомую
                         семью, —
я стал тащиться
                           в те места,
куда б не стал
                          ходить при ней,
но только не домой,
             где ждет,
             где жжет меня
                           мой враг стальной…
Мыслишкой —
                    сразу кончить все —
не слишком страшно
                                сжать висок.
Подумаешь!
                    В Москве ночной
при телефоне
                        эта мысль,
         как ни томись,
                               была вполне
карманной,
                  тихонькой,
                                   ручной.
Но дома!
                  Где лежит пятном —
да,
       на пол пролитый
                                   ментол
и стул
            на коврике цветном,
вся наша мебель,
                              старый стол…
Там эта мысль