Какая жалость, что негодник Дарвин врубил свой противный асфальтовый каток! Что поделаешь… Закон природы, господа!
Девочка в углу поглядывала на сидевшего неподалеку гражданина, как бы предлагая посмеяться вдвоем, неважно над чем — над чем угодно! Мужчина спросил: «В чем дело?» «У вас галстук очень смешной…» — ответил ребенок. Мужчина потрогал свой галстук и надулся: «Я купил его в Цюрихе и, между прочим, он стоит сорок долларов!» Девочка испугалась и отвернулась к стене. Стоять было ужасно скучно. Она глянула под ноги — там валялся брошенный кем-то листок бумаги. Достав из кармашка огрызок карандаша, девочка села на пол и начала писать…
«Я падаю, ползу на четвереньках и поднимаюсь снова, — чтобы снова упасть через несколько шагов, споткнувшись об останки тех, кто однажды так и не смог подняться. Вид мой непотребен, я бы даже сказала ужасен. Я выплевываю осколки зубов и страшными взрослыми словами заговариваю боль. «Черта с два я вам подохну!» — и еще шаг, и еще, и еще… Я открываю глаза и вижу клочья серого неба вкруг склонившихся надо мною голов. Лица источают участие, как стигматы неиссякающую кровь. Угрызений совести относительно черной неблагодарности нет. Любовь нужна, чтобы жить. Чтобы выжить — нужна ненависть. Но я не чувствую ни того, ни другого. Вижу всё — и не чувствую ничего. Наверное я уже умерла…»
Больше на бумаге свободного места не осталось. Девочка спрятала листок в кармашек платья. Литовец вышел из комнаты и чей-то рассказ оборвался на полуслове. «Все эти прибалты такие высокомерные, — заметил один из оставшихся, — а еще культурными себя считают! Европейцами, мать-перемать! Даже «до свидания» не сказал — каково?»
Он спускался по темной лестнице. Хрустело битое стекло. Далеко внизу маячил квадратик света с темным пятном в центре. Человека, которого искал Литовец, в этом доме не было. Как и в соседнем, и в сотнях домов окрест… Он устал. Пора возвращаться домой…
Однако он задержался еще на сутки — ровно настолько, чтобы успеть получить письмо от какого-то анонимного психопата. Вот это письмо:
«Милостивый государь!
Вы конечно уверены, что вы умнее всех. Но это — заблуждение. Зайдите в спальню вашего номера.
(Литовец зашел.)
(Литовец поднял.)
(Литовец увидел.)
Теперь понимаете? Мы слышим каждый ваш вдох и выдох. Более того — мы видим каждый ваш шаг. Вся ваша одежда буквально нашпигована «жучками» (как, впрочем, и весь номер). Нам известно, зачем вы приехали и кто вас послал. Да, мы знаем всё! Даже содержание документа, наивно зашитого в подкладку вашего пальто…»
