Глядя ей в глаза, он опустился над ней на колени, поставив их по обе стороны ее стройного тела. — У тебя такой вид, будто ты никогда в жизни не видела мужчину, — мягко пошутил Карло.
Кровь пела у нее в жилах, нежное прикосновение его ног к ее бедрам бросило ее в дрожь. Она не могла оторвать от него глаз, вся ее наивная любовь и желание были на виду. — Не видела… Такого как ты — нет, — едва слышно прошептала она, простирая к нему руки в немом приглашении.
Карло прикоснулся пальцем к ее губам, осторожно очерчивая линию ее мягкого рта, затем склонился к ней. Его губы, как бы поддразнивая, прошлись по ее глазам, мягкому изгибу щеки, кончику носа.
Сердце Хэлин грохотало в груди, как барабан. Она была уверена, что он слышит эти удары, но ей было все равно. Она обвила его руками за шею и привлекла к себе ближе, ее губы разомкнулись в ожидании. Его рот накрыл их, его язык пустился в нежную чувственную разведку, в то время как рука развязала тесемку лифчика ее бикини и быстро сдернула его. Карло медленно прервал поцелуй и откинулся, разглядывая ее полуобнаженную фигуру.
— Ты красива, так красива, — хрипло произнес он. Большие пальцы рук нежно довели розовые бугорки грудей до почти болезненной твердости.
Хэлин почти не слышала его слов; волны наслаждения одна за другой накатывались где-то у нее внутри. Хриплый стон вырвался из глубины горла, ее тело извивалось под ним, маленькие руки жадно хватали его за широкие плечи.
Его губы вновь накрыли ее губы в поцелуе, в котором сквозило глубокое чувство обладания. Все здравые мысли покинули ее, и она погрузилась в поток ощущений, о каких раньше лишь догадывалась. Его сильные руки ласкали и манили, соскальзывая по ее животу вниз, чтобы найти и снять последний покров с ее наготы, но Хэлин не отдавала себе отчета в этом. Затем рот покинул ее губы, прокладывая дорожку поцелуев туда, где на шее бился в сумасшедшем ритме пульс, и ниже, к мягкой округлости ее груди.
Карло поднял голову и, вглядываясь в глубину ее затуманенных страстью глаз, потребовал:
— Ты выйдешь за меня замуж, Хэлина. Обещай мне, что никто и ничто не помешает тебе это сделать.
— О, обещаю! Я обещаю, Карло, обещаю, — простонала она, почти не сознавая, о чем он просит. Каждый дюйм его бархатной кожи доставлял ей такое мучительное наслаждение, что тут было не до разговоров.
Ее глаза закрылись, его язык дразнил ее полные губы, а потом скользнул глубоко вниз во влажную тьму ее рта. Ослепительное солнце пробивалось сквозь ее опущенные веки, но это было ничто по сравнению с ослепительным пламенем, которое Карло разжег у нее внутри.
