Большая-то вполне счастлива. По ней дурдом плачет, но, скажем, она счастлива. Маленькая ей не завидует. Да и кто позавидовал бы девице, которая возится с трупами, избегает солнца и живет в грязи? Кто позавидовал бы ее ночам, которые она проводит в вопящих грузовиках рядом с мертвецами?
Напрасно притворяться, прошлое не дремлет, хоть в той коробке, хоть в другой.
По телевизору говорят, что рыбка-клоун и актиния живут в симбиозе. Она лезет под кровать и достает словарь.
Симбиоз: Долговременная и взаимовыгодная ассоциация между живыми организмами.
Она пожимает плечами и сразу же засыпает.
Около полудня ее будит завывание, долгий пронзительный вопль; еще один автомобилист слишком поздно затормозил на красный свет… Она встает, любуется босоножками, которые спят под окном, сверкая в лучах солнца, как два больших золотых слитка.
– Так и есть, мне повезло!
Быть может, батарейка заработала наконец?
Стоя перед зеркалом в пижаме и золоченых босоножках, она решает, что у нее дурацкий вид. Сбрасывает пижаму.
Остается нагишом, в одних только босоножках, и тут до нее доходит, что они совершенно в тон к ее волосам: два солнечных пятна на оконечностях ее тела, соединенные посредине стеблем бледной плоти: она похожа на жезл мажоретки.
До ее ушей доносится музыка фанфар.
– Алло?
– Здравствуйте, мадемуазель, «Вадеретро Продюксьон». С вами говорит ассистентка Мюриель Блок, мы хотели бы задать вам несколько вопросов о…
– Меня это не интересует, большое спасибо, но меня это не интересует.
– Погодите, вы не понимаете, мы снимаем фильм о…
Она идет в кино, посмотреть ретроспективу под названием «Странно».
Над кинозалом беспрестанно с грохотом проносится поезд метро, но фильм ее увлекает: это история Мэй, одноглазой девушки, которая решает разрезать людей на куски, чтобы создать себе из них совершенного дружка.
Большой бы это понравилось!
Когда она выныривает на поверхность, над городом, словно мост, повисает радуга, струится многоцветным потоком по стенкам ее стеклянной коробки. Это атмосферное явление напомнило ей собственные шкафы; можно поверить хотя бы на этот раз, что в мире царит порядок. Повинуясь порыву, она заходит в парикмахерскую.
– Я бы хотела, чтобы мои волосы и в самом деле были в тон к босоножкам. Думаете, это возможно?
Парикмахер улыбается ей:
– Все возможно, мисс.
Он красив, но его глаза пусты, как окна, выходящие на большую глухую стену.
Она садится в переполненном кафе: снова начался дождь и радуга исчезла. Какая удача, что ее столик свободен! Официантка против всякого ожидания сразу же подходит.
