В прошлом году, когда у мамы случилась ее стенокардия, она пролежала неделю в больнице. Это я ухаживала за ней, потому что тебя тут не было, потому что у тебя своя жизнь (и я рада за тебя, даже если это не всегда видно). Несколько раз я заезжала в дом за сменными вещами и туалетными принадлежностями для нее. Я ведь никогда не была одна в этом бараке. Невероятно, но это правда. Представляешь, Натан? Там всегда кто-то был, либо мама, либо папа, либо бабушка, либо няня. Быть может, ты оставался там один, но я никогда не была одна в этом доме и почувствовала от этого дурноту пополам с возбуждением.
Я женщина и похожа на нашу мать (позже ты поймешь, до какой степени), так что все там обшарила. Мне непременно надо было устроить обыск. А когда ищешь, то и находишь. Это как с мужиками; если поискать, обязательно что-нибудь найдешь – любовниц, измены, всякие гадости. Всегда что-нибудь найдешь. Если хочешь спокойной жизни, не надо искать, но я никак не могу удержаться. А все началось, когда я тридцать лет назад сунула нос куда не следовало. И все заканчивается по той же причине.
Пока она лежала в больнице, я и нашла этот дневник, среди бардака под крышей. Я говорю бардака, но блокнот-то был довольно аккуратно спрятан – в коробке без всякой надписи вместе с фотоальбомами того же времени и твоими рисунками, Натан, и на всех ты, как фанатик, изображал Кристину.
Я прекрасно помню тот день, когда она вдруг исчезла, внезапно, словно ее стены поглотили. Я помню маму, незадолго до Рождества, Рождества 1981 года. Ты был тогда совсем карапузом, но я-то поняла. Я знала, что что-то происходит между папой и этой девицей. Однажды я их даже застукала, когда они трахались. Мама была на работе, ты спал, а они трахались. Они меня не видели, но я тогда поняла, что такое мужчины.
Не ты, я знаю. Ты исключение, которое подтверждает правило. Это вообще-то комплимент в конечном счете.
Мы были у бабушки, не помнишь? В тот год мы были у бабушки, перед самым Рождеством. Ты еще расквасил себе нос, поскользнувшись на паркете, который она только что натерла, у тебя шла кровь, я очень хорошо помню.
А когда мы вернулись, все уже стало по-другому.
Я не знала, куда Грас подевала тело. Может, закопала в саду… Так и подумала. Сама-то я так бы и сделала.
Все эти годы, малыш, мы играли на чертовом трупе.
Когда я узнала о папином возвращении, мама была в таком состоянии, что тут мне и пришла в голову идея сыграть на этом, воспользоваться темами из дневника, чтобы ее напугать – порча, призраки, куклы вуду и все такое. Отличный был план!.. Она бы точно слетела с катушек, опять вернувшись в прошлое, уж я-то знала.
