Старуха поднялась и просеменила к шкафу, достала оттуда початую бутылку водки и плеснула немного в стакан с чаем.
— Хороший охотник был, но пропивал все деньги. Я и дети жили впроголодь. Однажды на Пасху он отправился по делам, да так и не вернулся. Его младший брат рассказал: он подрался по пьяни и получил ножом в живот. Брат остался жить со мной. Хороший мужик был. Я родила ему трех девочек, но все они умерли. А потом этот брат свалился в колодец там вон, на углу, и утонул. Меня взяли на завод уборщицей, жизнь стала налаживаться. Уже старухой я родила еще одного сына. Он сейчас с братьями на реке.
За кухонным шкафом тихо скреблась мышь.
— Хорошо, что могу жить в собственном доме, хотя всю жизнь ненавидела эту русскую лачугу.
Старуха встала, достала из шкафа сухари, выложила их на красивую фарфоровую тарелку с цветочками и поставила перед девушкой.
— Ничего мне больше не надо, а вот по тундре тоскую.
Мужчина проснулся и прокряхтел:
— Старуха слагает небылицы, словно тот еще Пушкин.
Комната девушки была маленькой, темной и печальной. В ней стоял затхлый запах простыней, на обоях, покрытых пятнами плесени, висел старый гобелен. Полкомнаты занимала большая, пышущая жаром печь, но, несмотря на это, наружные стены были покрыты толстым слоем инея, а пол блестел ото льда.
Девушка лежала на соломенном матрасе между чистыми накрахмаленными простынями. Гладкая прохлада простыней успокаивала. Медленно вставало солнце, и звезды пропадали с сумрачно синеющего неба. За обоями тихо скреблась мышь, девушка заснула.
Она проснулась от кошачьего дыхания. Кошка сидела рядом с ней на подушке и пристально ее разглядывала. Девушка погладила старую кошку по гладкой блестящей шерстке и прислушалась к треску мороза по углам, звону самовара и шуршащим шагам старухи. Она какое-то время рассматривала неподвижно повисшую в луче света пыль, потом поспешно села на кровати и выглянула в окно. Занималось тщедушное утро. Она проспала целые сутки.
Девушка взяла кошку на руки, та открыла беззубый рот, чтобы мяукнуть, но не смогла выдавить из себя ни звука. Девушке стало очень грустно.
На третьем году обучения она познакомилась с Митькой в магазине «Мелодия». Убогий очкарик с плохой осанкой и маленькой квадратной бородкой. У него были густые черные короткие волосы и глаза, которыми он моргал так, словно свет его как-то особенно раздражал. Они пошли в кафе, проболтали там много часов и договорились о следующей встрече. Митьке понравились синие, как лед, глаза девушки и ее беззаботный смех. Через несколько недель Митька пригласил ее домой. Его комната выходила окнами в парк, и девушка любовалась на розовое морозное зимнее небо и на город, окутанный то дымчатой мглой, то молочным туманом. Митька рассказал, что ему только что исполнилось семнадцать. У него была широкая старая железная кровать с жестким матрасом, набитым конским волосом, и белый пододеяльник с позвякивающими костяными пуговицами. Девушка осталась на ночь. Потом настали другие ночи и другие дни, похожие один на другой, наполненные суетой света и тени.
